Записки эскулапа
Я переступил порог кабинета и непроизвольно вздрогнул, когда ректор, – человек солидный, академик, копна седых волос, пышная борода – все при нем, – резко отодвинул свой стул и поднялся мне навстречу.
Бить что ли будет? Ну, перепутал растворы в пробирках, делов-то. Может, я дальтоник, цвета не распознаю. Химик и лаборатория пострадали, сам остался без бровей, но ведь не нарочно же.
Дитер Себульян двигался ко мне широкими шагами. Глаза горели сатанинским огнем.
– Алекс Лори! Наконец-то! Жду вас с утра! – он схватил меня за руку и стал неистово ее трясти. Очень рад знакомству.
– Я тоже, – бормотал я в ответ, – рад, очень рад.
– Присаживайтесь.
Я уселся в огромное кресло и по-детски поджал ноги.
Ректор вернулся за стол. По его лицу скользнула тень.
– Однако, успехи у вас, я смотрю, не очень.
Я еще больше вжался в кресло.
– Фармакология, психология ... практический гипноз ... лучше, – бормотал он себе под нос, листая страницы моего личного дела.
– Так вот. Судя по всему, диплома вам не видать!
Я даже не пытался поднять глаза. Предчувствие меня не подвело.
– Но есть один вариант! – продолжил Дитер. – Все еще можно поправить, мой друг.
– Можно? – недоверчиво переспросил я.
– Можно, – заявил он, глядя мне прямо в глаза. – Мы дадим вам диплом… но с одним условием. Преддипломную практику вы будете проходить на станции в отдалённом регионе. В деньгах вас не обидят, назначат главврачом. Хотя сами понимаете, все автоматизировано. Да у вас и работы-то, может, и не будет никакой. Соглашайтесь.
Он пододвинул ко мне контракт. Цена вопроса – мой диплом и пять лет института. Выбор невелик, вольная жизнь закончилась. Я всё подписал.
Дитер еще долго тряс мне руку и даже утер слезу. Все уверял, как он рад нашему знакомству и как ему будет меня не хватать.
Уже на корабле, в окружении подозрительных типов я понял. Мной бессовестно воспользовались, в эту дыру после выпуска не желал лететь ни один врач нашей академии.
Начальник медслужбы, которого я должен был сменить, встретил недружелюбно – воинственно топорщил щетину и потрясал тростью. От него явственно пахло викодином.
– Психолог? На кой черт нам психолог? Нас уже поздно лечить.
Тем не менее, проводил в кабинет, который на полгода должен был стать моим домом.
«Ерунда, – утешал я себя, – как-нибудь перекантуемся».
Ректор не обманул: двойная ставка, кресло главврача. А вот с непыльной работой он, пожалуй, погорячился.
Уже на второй день ко мне прибежал работник почты. На него нельзя было смотреть без плача: все лицо превратилось в одну сплошную опухоль.
Какой-то шутник заказал генномодифицированных тварей в заморозке, а другой идиот при транспортировке положил посылку рядом с реактором. При разгрузке корабля межзвездной доставки герметичность посылки нарушилась, и несколько особей покусали дежурного смены.
Я оказался в затруднительном положении.
Хирургический автомат предлагал три варианта лечения: удалить лишние наросты, заморозить голову или ампутировать ее целиком.
Методы психологической беседы оказались безрезультатными. Услышав вопрос «как вы себя чувствуете, хотите поговорить об этом?», пациент с ненавистью уставился на меня заплывшими глазами и промычал что-то нецензурное. Пришлось ему дать аспирина, антибиотиков и еще сунул каких-то таблеток, название которых не смог прочитать.
К моему удивлению, мой первый пациент не умер.
История получила продолжение, когда на нижних этажах вскрывали ангар, сотня летающих монстров вырвалась наружу. За месяц они изрядно подросли. Позже выяснилось, что арендатора – Фанис Мандару, бывшую ЦЕО химической корпорации – нашли в ангаре с топором в спине. Шмели на гидропонных удобрения сильно возмужали, а кроме того, как оказалось, в ангаре выращивали траву – особого качества. Хорошо, что складские ярусы были полностью автоматизированы, и бронескафандры полиции оказались достаточно крепкими против жал желто-полосатых, ростом с теленка шмелей. Только полная разгерметизация яруса позволила избавиться от чудовищ.
Как память о боевом крещении, стену моего кабинета, до сих пор украшает голова чудо-шмеля.
Жизнь на станции шла своим чередом.
Вдали от империи властвовали свои законы. Цена человеческой жизни была не выше цены хорошей выпивки. Ни страховых полисов, ни докторов. Не прошло и месяца, как ко мне приползла девушка по имени Елена Вербская. Состояние ужасное, она умирала. Отчего? Спросите что-нибудь полегче. После ЦВС – «цех высочайшей смертности» – умирают от всего. Я подключил ее к системе жизнеобеспечения. Кроме мозга, ни одного собственного здорового органа. В конце концов я продал ее Сэму Гиргли. Нужны мне были его деньги? Да наплевать, но он обещал ее спасти. Может, он и мерзавец-работорговец, но слово свое сдержал. А недавно я получил открытку от Вербской – значит, живая.
Космос... Я специально выбрал себе кабинет с самим большим иллюминатором. Вот они – мерцающие звезды на темном бездонном полотне космоса. Кажется, стоит только протянуть руку и можно зачерпнуть пригоршню сверкающих бусин.
Стоп... Космос – тот еще гипнотизер. Расслабишься – и хрупкое очарование рассыпается.
Какой же я был дурак, когда верил во все эти сказки про космос, про первооткрывателей, про отважных пилотов.
А если присмотреться внимательней, где она, романтика? Где это мужество и благородство. Десятки мужиков, запертых на годы в замкнутом пространстве. Вначале тебе приедаются лица, затем все начинает бесить: как они едят, как ходят, как разговаривают. А если на борту нет женщин? Полгода воздержания и...
Вот хотя бы пример: случай с «Несокрушимым благоденствием», промышленным кораблём класса «Касатка». Мне пришлось разговаривать с Рафом, командиром десантников, руководившим операцией. С «Несокрушимого благоденствия» пришел сигнал SOS. Когда спасательный отряд десантников прибыл на корабль, их встретила тишина и тридцать два трупа экипажа. Далее еще загадочней, в ходе расследования стали погибать сами десантники – под носом у спасателей проходили убийства.
Дело закрыто и поставлено на полку.
Официальное заключение: присутствие на корабле высокоразвитого негуманоида, манипулирующего человеческим сознанием.
Вы всегда верите официальным отчетам? Мне вас жаль.
Раф и члены уцелевшего экипажа были обследованы лично мной, недаром я налегал на практический гипноз.
Мало того, что десантники перестреляли экипаж «Несокрушимого благоденствия», так еще и передрались друг с другом из-за инопланетной бабы, которая трахается как черт. Когда Раф рассказывал об Анве, его прямо трясло от возбуждения.
Даже под гипнозом было трудно докопаться до истины, поскольку Раф если не говорил о своей Анве, то сбивался на кулинарные рецепты. Мозги жареные, тушеные, под соусом и без. Биточки из мозгов, плов с мозгами... тяжело все-таки парню пришлось.
Единственное я понял: если бы не пара отважных нетрадиционных парней, Хаким и Джерри, они все погибли бы из-за бабы.
Вы думаете, женщинам легче в космосе? Все беды от одиночества. Космос заставляет платить свою цену. Тари Ант, милая девушка, на наших сеансах так долго мне рассказывала о своей подруге, Сейлин. Мудрой, ласковой, отзывчивой. Размолвка Тари с ее мужем Твимом Антом, подцепившим нейровирус и гравитационную болезнь, вылилась в психологическую травму для Тари. Постоянная неудовлетворенность и грубость превратившегося в алкоголика мужа заставили искать спасение в вымышленном друге. Тари пришла ко мне за помощью – отыскать Сейлин, которая обиделась и больше не разговаривает с ней. А что сделал я? Вместо того чтобы вылечить ее, я заплатил техникам, чтобы они выдрали этот чертов модуль и впаяли его во фрегат Тари.
Всё-таки психика человека еще не исследована до конца. И понял я это не в медицинском институте. Старик Фрейд был прав: если крыша начинает ехать, все дело в сексе, вернее в его недостатке. Что только люди не вытворяют ради своих похотливых идей.
Капитан «Икаруса 13» Иккама Рош подобрал в космосе капсулу джовиан, судя по всему с восьмилетней девочкой. Данные о ней отсутствовали, вместо того, чтобы передать ее правительственным органам на воспитание, «Икарус 13» и весь экипаж покинули пределы империи и скрылись от конкорда. Зачем им понадобилась восьмилетняя девочка? Остается только догадываться.
После первого года работы на станции я пришел к заключению, что волны кризисов следуют строгому расписанию. Каждые полгода цунами катастроф, чрезвычайных происшествий, вспышки эпидемий накрывали станцию.
Зимой к нашей станции пришел флот из пяти фрейтеров, груженых сахаром. Зачем понадобилось столько сахара в этом захолустном регионе, выяснилось позже. Рыжеволосый Алекс Слайс, внук покойной Фанисы Мандары, решил открыть бизнес по выращиванию грибов и арендовал целый складской ярус для фермы. Новый гриб мицелий демонстрировал фантастические результаты размножения, для удобрения требовалось лишь поддержание высокого уровня глюкозы.
Первые тревожные сигналы поступили от службы клонирования.
Клон Алекса стал подавать признаки активации, сканирование указало на наличие инородных элементов в организме. Когда я спустился в службу клонирования, я попал на шоу ужасов. Клон Алекса пророс прозрачными отростками, словно старая картошка на весеннем солнце. Зрелище не для слабонервных. Поры мицелия проникли в мозг клона и стали жить самостоятельной жизнью. Не стану описывать все, что мне удалось пережить, подробности и отчеты вы без труда найдете на станции, хочу просто сказать, что меня еще долго колотило от вопроса «сколько ложек сахара вам положить в чай?» и выворачивало при виде грибной подливки.
Не успели поры мицелия осесть в воздухе, когда произошел новый скандал в отсеке клонирования. Механик медицинской службы долго трясся у меня в кабинете и, выплевывая зубы, рассказывал шамкающим ртом свою версию случившегося. Он говорил и говорил, пребывая в шоке, а я не мог оторвать взгляда от его груди. Оттуда торчал кусок женской руки. Доза стимуляторов и наркотиков могла несколько часов продержать его в таком состоянии, прежде чем я решу, что с ним делать.
ЧП произошло в его смену. У них сбежал полоумный клон – самостоятельно выбрался из ванной, выбил зубы Механику, оторвал руку Служащей. Механик не растерялся, сбегал за мультиключом и решил подравнять ноги клону. Попытка закончилась плачевно.
От полоумного клона я, конечно, нечего не добился. Но Механик в бреду под наркотиками рассказал мне альтернативную версию. В ходе сеанса выяснилось, что Механик испытывал маниакальную ненависть к капсулирам и, вымещая злобу, спал с женскими клонами. Но на этот раз он по ошибке наткнулся на мужской.
На праздник разврата Механик позвал свою собутыльницу, Служащую. Та давно уже напрашивалась посмотреть да проверить на ощупь плоть капсулира. Ну а результат известен.
Можете не искать, в рапортах вы не найдете правды. Кому она здесь нужна? Но своему преемнику я передам записи для ознакомления. От предшественника остались два шкафа с материалами, я до них так и не добрался.
Да, моя жизнь была не сахар... Черт бы побрал этот сахар и Алекса с его грибами. Но были и радости: я охотился на курдяпликов, видел шестиного волосатого гиперкрокодила. А потом транквилизаторы кончились.
Удалось даже достать билеты на финал «самой-самой груди» и даже встретиться с победительницей. Все-таки должность главврача имеет свои преимущества. Марианна Склисовна обратилась с жалобой на уплотнение в одной из её шикарных грудей. Я лично внимательно провел осмотр – ощупал каждый миллиметр, не доверяя автоматическому сканированию. Не обнаружив аномалий, тем не менее, прописал месячный массаж груди. Невзирая на занятость, я ежедневно лично выполнял эту процедуру.
В замкнутом пространстве среди далёкого космоса детские страхи иногда превращаются в навязчивые фобии и вызывают непредсказуемые последствия.
Казалось бы, повреждение генератора на станции – не такая уж серьёзная катастрофа. Да, неприятно. Я сам расшиб лоб об косяк — не видно же ни черта. Аварийное освещение погрузило медицинский отсек в полумрак. Через час служба безопасности приволокла мне запуганного до смерти человека, он вздрагивал от любого шороха. Капитан Дейв постоянно оглядывался на углы и требовал больше света. Когда я вручил ему карманный фонарик, он схватил его обеими руками, словно религиозный фанатик, и мне удалось выслушать его рассказ.
Капитан Дейв поведал историю про ужасную черноту в чёрной комнате, про преследование и побег. Про сгустки ужасающего мрака. Мне удалось погрузить его в состояние гипноза и расслабить. Помог регресс в детство. Как-то раз ребёнок всю ночь провел под кроватью в спальне родителей, слыша стоны и охи. Детская травма оказалась миной замедленного действия.
Мой контракт подходит к концу, сменщик должен прибыть через несколько дней. А я кожей чувствую, что близится сезонное весеннее обострение. Что на этот раз? Волчанка, графомания в запущенной форме, зависимость от игры в космические кораблики, амнезия у казначея после таинственного исчезновения призового фонда? Как говорил наш патологоанатом, «вскрытие покажет».
Уже собрав чемоданы, ловлю себя на мысли, что мне ужасно хочется остаться и посмотреть на всё это. Думается мне, у сменщика совершенно случайно обнаружится жуткая заразная болезнь, и его придётся поместить в карантин на неопределённое время.
А мне и здесь хорошо. Да и зачем нужен диплом в «нулях»?
Откидываюсь в кресле, задираю ноги на стол и лениво говорю: «Следующий».
«Самый большой половой орган расположен у людей между ушами».
Саймон Левэй, нейробиолог.
Сообщение отредактировал Reeld: 29 March 2013 - 19:24