Между собой эту традиционную казахскую игру мы чаще называли «мослами». Эта игра не могла возникнуть там, где не резали много скота. Асычка – кость из коленного сустава барана или овцы, выполняющая роль подшипника. Во дворе Музея спортивной славы Казахстана лежит гигантский асык в позиции «Алчи», и на нем написано по-казахски: «Пусть вам улыбнется удача!». У меня, как у сына охотника бывали асычки из ног сайгаков. Но по настоянию родителей я об этом не распространялся.
Кость эта интересна тем, что симметрична, и имеет «впуклость» с одной стороны. Эту впуклость традиционно заливали свинцом, но не у всех мослов, а только у избранных (как правило, наиболее крупных и ровных), которые назывались «лобан» и служили битой в игре. Знаю, что раньше ханским, султанским детям заливали даже золотом. Логика такая: чем больше впуклость, тем больше свинца, тем тяжелее лобан, тем точнее летит. Особенный кайф – найти место в свем лобане, куда можно, обжигая пальцы, еще добавить свинца. Изредка на лобане делали распил ножовкой по металлу (крест накрест с обоих сторон) и обматывали кость медной проволокой. Некоторые портили лобан пластилином. Лобаны да и вообще мослы практически всегда красили – чернилами, хной, зеленкой, йодом, лаком для ногтей, фломастерами.
Теперь по сути игры. Вот вы пришли во двор к пацанам с полным карманом мослов. Лобан вы бережно держите в отдельном кармане. Вначале происходит процесс розыгрыша. Здесь я могу путать, но, по моему, все лобаны играющих собирались в ладони наиболее авторитетного игрока и «сбрасывались» на манер игральных костей. Или, каждый игрок, ронял от бедра свой лобан на землю. Процесс назывался "чикаться".
Если ваш лобан «вставал» определенным образом – как «тава» или «алчи» (в зависимости от положения кости) - у вас было право первого удара, если уже в игре ваша бита вставала опять – у вас было право повторного удара. Ценность положения асычки определялась следущим образом: 1. Алчи. 2. Тава. 3. Чика (полая часть). 4. Пука (выпуклая часть).
Теперь вы понимаете, сколько надо было потратить времени на поиски и «балансировку» свинцом кости, чтобы она падала определенным образом. Простые асычки, кстати, нередко использовались в качестве "генератора случайных чисел", жребия в пацанских делах не относящихся непосредственно к игре. Результат положения такой асычки - закон не подлежащий оспариванию.
Асычки нередко изымались моими родителями-учителями у решивших поиграть в школьных коридорах учеников. Чужие мослы я перекрашивал и сушил на подоконнике. Еще одним поставщиком асычек был мой дед. Мослы, которые приносил дедушка, были девственные (то есть никем ранее не использованные). Где он их брал – загадка. Не думаю, что он съедал зараз пять-шесть бараньих ног… Примечательно, что дед всегда красил их луковой шелухой – на манер пасхальных яиц. Даже хорошо встающий лобан иногда рихтовалась напильником. Ну так – децл… Наглеть было нельзя. Лобаны, выдающие «алчи» или «таву» на гора - быстро распознавались, и назывались нехорошим словом. Ей Богу – не помню каким…
Я помню еще один вариант розыгрыша – когда все мослы выстраивались в ряд на начерченной на земле полосе. И с трех-четырех метров сколько-то там мослов надо было выбить определенным образом. Выигрывал выбивающий метче всех - он то и забирал мослы. Сложно, конечно, когда все это объясняется не на пальцах, то есть не в игре, особенно таким знатоком... Помню названия самым популярных игр: "круг", "квадрат", "три лаптя".
Играть можно было по серьезному – с последующей экспроприацией мослов. А можно было и понарошку. Как правило, перед серьезной игрой «разогревались» - давали друг другу покидать лобан без последствий.
Бить лобаном надо было с размаху, занимая позицию при ударе, как в игре в боулинг, оттягивая одну ногу назад. Лобан зажимался между пальцами – большим и средним (или указательным – в зависимости от дальности дистанции) и подкручивалась. Точный удар такой мослой был звонким, хлестким, до чертиков приятным для уха. Некоторые ударяющие «прицеливались» лобаном, ловя цель-мослу во впуклость кости (объяснить это по-другому нереально). Практического эффекта это не приносило – скорее просто помогало психологически настроиться. Правда, долго прицеливающиеся, нередко награждались пенделем. Я всегда перед ударом стучал добаном по мосле, зажатой в свободной руке: «щелк-щелк» и бросок. Некоторые шептали лобану свое магическое заклинание.
Непревзойденными "сэнсэями" и авторитетами асычкового боя, всегда считались "строгородские". Нередко, старогородские "гастролеры" пробежавшись по шыментским дворам, уносили пакетами честно выигранные мослы. Может быть у них было больше времени для тренировок, может быть кости были более доступны, т.к. практически в каждом старогородском дворе держали баранов.
Иногда, старогородских звали на междворовые крупные чемпионаты, чтобы прибавить играм экстрима. Кстати, дворовые авторитеты - "шишкари", кроме умения драться, должны еще были лучше всех играть в асычки и лянгу. А если такой "шишкарь" сумел обыграть старогородских профессионалов, то его авторитет возрастал еще больше, выходя далеко за пределы его двора.
Утопить и не найти любимый лобан в грязной весенней луже или глубоком арыке было драмой. Маленькой смертью. Случайно же обнаружить чужой – большой удачей. Сломать – абсурдом. Отыграть карман асычек, придя на игру с «замухрышкой» (маленькой, меньше обычного размера, да еще и полой мослой) – подвигом. Асычки также служили "условной единицей" в пацанской среде обмена. Хорошо отбалансированый лобан можно было выменять на дюжину пластмассовых "ковбойцев", самодельную "воздушку" из велосипедного насоса, моток резинки для рогаток - "венгерки" или на солидный отпил от чушки магния (опилки магния использовались для самодельных "взрыв-пакетов"). Взрослеющие пацаны, у которых подходил тот возраст, когда греметь в карманах асычками было уже стыдновато, передавали свое "сокровище" младшим братишкам. Те пацаны, у которых не было братишки ритуал перехода из детсва в юнность ознаменовывали раздачей асычек дворовой малышне - "щеглам". "Ветеран" с важным видом, откуда-нибудь с возвышения, разбрасывал щеглам из пакета все свое костяное состояние "на собачку-драчку". Особо ловкие из "щеглов", могли стать обладателем "счастливого" легендарного лобана, за которым, в надежде выменять у предыдущего хозяина, приходили пацаны из соседних дворов и даже "старого города". Но такой лобан с свое время естественно, не подлежал обмену или же хозяин заламывал цену, просто нереальную по пацанским меркам.
…Не так давно я ел харчо из баранины, в котором обнаружилась на удивление большая кость. После, перед тем как помыть руки, я с минуту обнюхивал их. Ладони пахли асычками.