MOHAX

О себе:

Родился в семье нелегальных матарских эмигрантов, заброшенных злой судьбой на окраины калдырии.Отец был каменотес и работал на секретных урановых рудниках Конкорда. Когда я родился, отец сбежал и стал свободным художником – грабил пролетающих через нашу систему торговцев и выжигал на их кораблях неприличные слова для чего даже выучил навыки пользования лазером. Мы мирно благоденствовали втроем, но когда я только-только отвык пить на завтрак молоко и начал привыкать к сигаретам, папаша имел неосторожность попасться полиции сектора, загремел за рештку и схлопотал десять лет. Но и на суде отец не терял присутствия духа. Услышав приговор, он сказал: "Уважаемые присяжные заседатели, от имени моей семьи благодарю вас. Я тратил примерно двести тысяч ИСКов в день на патроны и жвачку. В году - 365 дней, следовательно, я потратил бы в год 73 миллиона ИСКов, а за десять лет – 730 миллионов. Еще раз благодарю вас от имени моей семьи за эти сэкономленные 730 миллонов ИСКов!"
Через три года отец умер в тюрьме от туберкулеза.

Хозяйство стала вести мать. Вскоре она решила переехать на какую-нибудь станцию побольше, из тех что поближе к Жите. Однако продать наш станционный контейнер, забитый фригатами, батлкрузерами и разным миссионным лутом, оставшимся от покойного папаши, оказалось трудновато. Мамаша запрашивала большие деньги, гораздо дороже, чем стоило все это барахло. Тогда мы поступили проще: купили страховку. Мне было в ту пору шесть лет. Мамаша позвала меня и сказала: "Сыночек, наш папа на том свете будет очень доволен, когда узнает, что в шесть лет ты у нас слушаешься маму и такой умница. Хочешь посмотреть на большой огонь? Если, например, загорится наш ангар, папины корабли и все остальное?"
"Конечно, мама",- ответил я.
Мамаша продолжала:
"Помнишь, ты все просил дать тебе коробку спичек чтоб поиграть в индейцев? Вот тебе пять коробков, милый. Хочешь, пойти в ангар и поджечь наш контейнер? Только, смотри, никому об этом не рассказывай, иначе папаша вернется с того света и застрелит тебя, как амара!".
Я поджег наш ангар, и мы получили свыше полутораста миллионов ИСКов страховки. В награду мамаша купила мне Матарскую библию в великолепном кожаном переплете. Каждый квадратный сантиметр этой кожи стоил 50 тысяч ИСКов, ибо это была кожа СЕО матарской корпорации Native Freshfood. Впоследствии оказалось, что СЕО живехонек и книготорговец попросту надул час
На Собасеках, куда мы вскоре переехали, мамаша не сидела сложа руки. Эта энергичная женщина решила стать владелицей цирка. В газетах по всему Лонетреку было дано объявление о наборе в труппу обладающих хорошим голосом и приятной внешностью матарцев. На объявление откликнулось около тридцати человек. Среди них был СЕО корпорации Native Freshfood, тот самый, насчет кожи которого нас обманул торговец библиями. Вождя звали Аудари Кеор. Это была прямо находка – он умел петь народные матарские песни и обладал великолепным торсом. Мамаша души в нем не чаяла, и, когда мне исполнилось восемь, у меня уже было двое братишек – близнецы, как две капли воды похожие на Аудари Кеора.
Мать не могла сама кормить близнецов, так как справедливо опасалась за форму своей груди. Пришлось нанять кормилицу-амарку. И вот отец моих новых братьев влюбился в эту негритянку. Когда мне было девять лет, он сбежал с ней, нарушив брачный контракт с моей мамашей и бросив своих детей. Мамаша, разумеется, подала на него в суд. Аудари Кеор был арестован Конкордом и на очной ставке с моей матерью оскорбил ее, назвав «продажной девкой калдырей». Мамаша выхватила револьвер и застрелила его прямо там. Суд присяжных оправдал ее, и наш цирк стал фешенебельным местом, где любило собираться лучшее общество. Входной билет стоил миллион ИСКов.
Главной достопримечательностью цирка был я, потому что во время суда над мамашей кричал: "Если вы ее осудите, я зекемплю трибунал Конкорда и перестреляю всех присяжных..."

Десяти лет я удрал с Собасеков. Я прихватил из дому полсотни миллионов ИСКов и возлюбленную нубаску-калдарку. Мы отправились на юг, где шла война с БОБами и можно было нанаяться к толстым партизанам для работ по кухне. Мы перелетали из системы в систему, а иногда залетали на какую-нибудь НПЦ станцию по пути, чтобы обняться и сказать друг другу: "Дорогой!", "Дорогая!". Целоваться спасательными капсулами мы еще не умели.
Несколько парней в Хеке заметили, как я разменивал миллионую банкноту для покупки вина и сигарет, напали на нас, отобрали все деньги и бросили нас в лоусеке. Моя спутница погибла, потому что ее ударили по голове молотком и конкретно заджамили. Я же выплыл из лоусека и к вечеру добрался до нейтральной станции, где стянул у приютившего меня миротворца из World Rose все его сбережения да бутылку вина и отправился в хайсек.

После этого, я мог рассчитывать только на самого себя. Десяти лет я стал водителем грузовика и занялся торговлей с НПЦ. О таких карьерах, вы, конечно, слышали. Сейчас всегда, когда речь заходит о знаменитом мульти-миллиардере, говорят: "Он начинал с торговли с НПЦ". Итак, в одиннадцать и двенадцать лет я – перевозчик и торговец, а в тринадцать - уже предстаю перед судом присяжных в Конкорде за то, что выстрелом тяжело ранил своего соперника в любви. Та, из-за которой это произошло, ежедневно нанимала меня для перевозки Т2 шмота до бижайшего торгового хаба. Ей было двенадцать лет. Перевозчик с другой станции, на год старше меня, тоже влюбился в нее и, чтобы досадить мне, снизил цену за перевозку на один ИСК. Моя клиентка, натура практическая, стала пользоваться услугами конкурента, чтобы сэкономить ИСК. Тогда я купил Т2 рейлган. Дело в том что тот рейлган, с которым я родился на свет, уже не внушал мне доверия. Двумя выстрелами я тяжело ранил конкурента, а на третьем меня разобрал Конкорд. Отправить его на тот свет мне, увы, не удалось!
На суде выяснилось мое имя и то, что я три года назад бежал из дому и про деньги. Я стал героем дня. Газеты заявляли, что если даже меня осудят, публика вправе в таком исключительном случае, как мой, освободить осужденного и избить господ присяжных заседателей. В результате я был оправдан, и все присяжные заседатели стали перевозить шмот только со мной.

Один известный миллионер, которому некуда было девать деньги, решил усыновить меня. Я переехал к нему. Но я слишком привык к свободе и не позволял ему читать мне нотации на сейф споте. Это так огорчило моего приемного отца, что его хватил сердечный приступ, когда однажды он нечаянно сунулся на своем яйце под мою смартбомбу.
Я же собрал все ценное, что мог увезти в трюме индастриала, и не вступая в судебные тяжбы о наследстве с родственниками покойного приемного отца, уехал обратно в Лонетрек. Там я вымазал себе физиономию охрой, нацепил косу и поступил китайцем в фармерский ганг. Меня разрекламировали как единственного китайца в EVE, умеющего петь народные матарские песенки. К сожалению, я был скоро разоблачен настоящим китайцем, который на белте при всей публике обратился ко мне по-китайски. Этот Джеки Чан так избил меня потом своим «пиу-пиу», что я три месяца провалялся в больнице. Выписавшись оттуда, я решил продолжить карьеру торговца и поступил матросом на корабль. Это было вполне солидное торговое судно: оно занималось контрабандой тяжелых наркотиков из нулей. Когда таможенники взорвали его динамитом прямо на гейте, я вместе со всеми взлетел на воздух, но упал очень удачно: в клона и не потеряв милых сердцу СП, Но я очутился на мели, увы, к сожалению, в переносном смысле.

К этому времени мне исполнилось пятнадцать лет и я освоил наконец лернинги. Я торговал оружием на среднем востоке, продавал матарам спиртные напитки, переправлял проституток для амаров, а также освоил прибыльную торговлю библиями и псалтырями среди папиков ПВП. В семнадцать лет я сделался Монахом и проповедником популярной среди матаров секты адвентистов седьмого дня, и мои прихожане по моему повелению оскальпировали проповедника другой секты - сайентологов, который осмелился конкурировать со мной в продаже виски под видом церковного кагора. С тех пор я не могу копать - религия запрещает держать в руках лопату!

Затем я мотался по всей империи, преимущественно нелегльно переходя границы, менял профессии как перчатки, был карточным шулером, сутенером, держал прачечные, убил пять таких же нубасов как я в уличных драках... Наконец я осел рядом с Житой, где лениво мониторю маркет на предмет возможных спекулятивных сделок, оттачиваю мастерство скоростного маневрирования для полетов на интерцепторах и от скуки начинаю подумывать о том чтоб пустить себе пулю в лоб. Два раза. Второй раз – без клона.