42 ответов в теме

[КотМэн]

С последней грелки. Тема от О. Дивова "Фантастический новый год". 

 

я это прочитал, плюсанул, а теперь имею полное право ругать. 

 

руку ты канешна набил. (кажется, я это уже говорил)

не, если сравнивать с некоторыми местными авторами, некоторые из которых занимаются этим безобразием по "десять лет", то на мой непритязательный вкус - на голову выше некоторых.

 

но.

 

что является целью творчества - в широком смысле?

побудить читателя к некому конструктиву, воспользоваться известными штампами для достижения популярности или удовлетворить графоманские потребности, или ещё што-нибудь? м?

 

в графоманстве ты замечен не был, да. 

 

это я к тому, что вот этот рассказ несёт в себе некий негативный заряд, поскольку хоть ядерная бонба и не попала в гг, но в остальном всё очень плохо. а хуже того, что мораль повествования сводится к тому, што неча заботиться о человечестве, а надо беспокоиться о себе любимом.

 

сам понимаешь, что такая мораль ведёт к вырождению и не может быть правильной.

 

такие дела.

[diniaprapor]

это я к тому, что вот этот рассказ несёт в себе некий негативный заряд, поскольку хоть ядерная бонба и не попала в гг, но в остальном всё очень плохо. а хуже того, что мораль повествования сводится к тому, што неча заботиться о человечестве, а надо беспокоиться о себе любимом.

 

сам понимаешь, что такая мораль ведёт к вырождению и не может быть правильной.

 

такие дела.

Taм вроде как человечество уже о себе позаботилось на момент описываемого действия...

Или ты о том, что последними выжившими оказались два мужика, и им теперь надо как-то восстанавливать человеческую популяцию? 

[КотМэн]

этот аспект я как-та не продумал, но по твоим словам выходит, што тут некий гейский подтекст. 

если што, это не я придумал.

не я,не я,не я,...

[Донпэдро]

Главная мысль что когда вот совсем нет причин бороться, нужно бороться все равно. 

[Atrosha]

не смотря ни на что работать над восстанавлением популяции.

[КотМэн]

[yagga]

Дон, прочёл "Радиостанцию "Мунлайт" и вот что скажу.

 

Несмотря на то, что Скляренко решил прогнуть Грелку, та всё-таки родила несколько интересных текстов. Этот — один из них.

 

Скажу прямо: читать было трудно. Сумел прочесть только с третьего подхода; лично мне очень не хватало нормальной разбивки, выделения абзацами и пр. При размещении на этом ресурсе я бы советовал перед каждым абзацем проставлять 3-4 пробела, так читать проще. Ну и что-то надо тебе делать с лапшой. Избавляйся от неё, пожалуйста. Она лишняя. Можно сделать цельный текст без лапши, ведь связку вставить не так уж сложно, а результат заметно лучше.

 

Ещё скажу — выброси 90% местоимений. Текст вынужденно станет лучше.

 

И — спрошу: случайно вышло, что текст похож на Харуки Мураками с его постоянными упоминаниями песен, или таки специально? :-) Сам я не настолько грамотен в песенном жанре, чтобы к месту упоминать нужные композиции, но у Мураками это сплошь и рядом. :-)

 

А дальше вот что: мне понравилось. После того как я продрался через все указанные барьеры, общая идея и направление истории очень даже на душу легли. Хоть и считаю, что надо избавляться от мрачных вещей, но частенько ими грешу, и ещё чаще они пробиваются куда-то туда, где живёт Я.

 

Резюмируя: в именно таком виде текст нельзя выпускать в мир, но, допилив напильником, можно получить нечто очень приличное.

 

Такие дела.

Сообщение отредактировал yagga: 10 November 2017 - 14:53

[Донпэдро]

Никуда от лапши не деться, это видимо мое. То что на Харуки похоже согласен, сам это к середине написания только ощутил и мне понравилось ) А что до муз грамотности то как я уже писал: сначала стер то что писал день до этого, а затем перед сном решил музычку послушать. Дай думаю на яндексрадио новогоднее настроение запущу. С учетом того что я сейчас фоллаут прохожу на выживании родилось за ночь вот это. А треки просто писал те которые играли. Это чисто адреналиновое написание, закрываешь глаза а когда очнулся уже все есть.

[yagga]

Ты же знаешь, что подсознательное надо править и править. Подсознание иногда даёт шикарную основу (недавно опять в этом убедился), но чтобы поняли другие люди — надо резать, формулировать иначе, перерабатывать... Подсознание транслирует твоё понимание, а оно — квалиа! — не совпадает с квалиа других людей, потому надо выводить текст на формальный уровень, понятный всем, а не только тем, у кого микропрограмма совпадает с твоей.

 

А с лапшой — это не твоё, поверь. Это вопрос сознательного выбора, некоторой доработки. У меня раньше была масса лапши (да и сейчас бывает), но я начал себя заставлять, вставлять связки, которые и текст улучшают, и добавляют немного смысла. Не хочу сказать, что надо на меня ориентироваться, но совершенно точно скажу: попробуй заставлять себя с этими связками. Раз, другой, третий... вдруг выйдет лучше?

[Донпэдро]

Приведи пример на моем рассказе, где и что бы ты вставил вбрал? Отдаю на растерзание ))

[yagga]

Приведи пример на моем рассказе, где и что бы ты вставил вбрал? Отдаю на растерзание ))

Сделаю иначе. Потому как нормальную связку может сварганить лишь автор текста, который хорошо понимает обстановку, сюжет, героев и пр.

 

Повешу тут пример текста, над которым сейчас работаю, и покажу где я делал связки. Вот, смотри, связки выделяю жирным шрифтом.

 

 

 

 

    …Тем временем, маленькая процессия приблизилась к светлому пятну и стало видно, что из ослепительно яркого круга на потолке падает широкий конус света. Прямо по центру освещённого пространства расположился большой стол. Огромный такой столище, размерами схожий с помостом для каранских боёв без правил. Левый край обрывался прямо под центром светового круга, а правый уползал во тьму и там терялся.

    На столешнице громоздились груды барахла: книги, кристаллы, выделанные шкуры, узловатые верёвки — всё это гостям уже попадалось по дороге, но там оно было навалено в курганы, здесь же предметы культуры разложены аккуратнее: обширными, но сортированными стопками. Свободен от них был лишь малый пятачок: книгу положить, да кружку с чаем поставить.

    Кружка и стояла.

    Из неё прихлебывала, внимательно рассматривая гостей, женщина средних лет. Зрелая, но без признаков старости. Плотного сложения, что называется — в теле, но не толста, нет; высока и сильна. Темна волосом, коротко и просто стрижена. Лицо узкое, с очень светлой кожей, миловидное. Левая бровь приподнята, придавая лицу выражение постоянного изумления жизнью и людьми. А на лбу надета узкая изогнутая стеклянная полоса, хитро увязанная в районе висков с какими-то серебристыми проволочками, которые скрывались за ушами.

    Одета была Хольга-Хурайра в светлое платье с короткими рукавами, на руках — песочного цвета кружевные перчатки. К удивлению привыкших к жизни в пустоте корпоратов, это было именно платье, а не трансформированный скаф или комбез. Впрочем, судя по плывущим по ткани дымчатым облакам то охристого, то нежно-зелёного цвета, материя непростая и защитными функциями могла обладать.

    Денанций Кар и Зейдель остановились в нескольких шагах от стола. Немедля откуда-то выметнулись большие белые прямоугольники, подлетели, изогнулись анатомически, толкнули гостей под зад и приняли в нежные объятия. Секунда — и гости уже утонули в мягких креслах. Проделано было с изрядной сноровкой, что говорило о хорошей местной искинике.

    Зейдель снял перчатку и пощупал ткань: морфо-мебель оказалась из дорогих.

    Сама же хозяйка восседала на старом, покосившемся стуле с драной обивкой и высокой прямой спинкой. Сзади к спинке стула был приделан трёхметровый грубовато выпиленный деревянный столб, из него торчал крюк, а на крюке том висела лампа, в которой мерцал тусклый огонёк. Со стороны глядя — не стул, а затейливое пыточное устройство, но Орентова умудрилась расположиться в нём с заметным удобством.

    Кошки, в простоте своей, разлеглись прямо на полу рядом со столом и принялись шептаться, изредка поглядывая на хозяйку. Та внимательнейшим образом обозрела гостей, шлёпнула ладонями по столу и воскликнула:

    — Как я рада видеть вас, домус Кар и домус Зейдель! Могла ли я на это надеяться? Нет! Но вот — вы здесь!

    — Вы позвали, мы пришли, — с простецкой улыбкой на лице ответил Денанций.

    — Уговорить повелителя на дальнюю поездку стоило труда, — проворчал Зейдель. — Домус Кар совсем недавно принял дела в наследной корпорации, а это основательные хлопоты.

    — Понимаю, — Хольга-Хурайра уважительно покачала головой. — Обещаю не злоупотреблять вашим временем и отзывчивостью. Но… — она сделала несколько причудливых движений правой рукой, — так уж сложилось, что переданный вами фрагмент некоего конферанса… истребовал личного присутствия адресанта.

    Зейдель и Адон переглянулись.

    — Личного? Зачем? — удивился Зейдель.

    — Итак, — пропустила мимо ушей вопрос Хольга-Хурайра, и улыбнулась каждому гостю отдельно, — светлого чаю, золотого кофе, зелена вина, дымчатых непрентетиков моим дорогим гостям? Славной и обильной еды?

    — Может позже, — небрежно отмахнулся Зейдель. Адон молчал и начальник маркетинга взял на себя роль плетельщика разговора. — Мы больше голодны по новостям. Что скажете по интересующему нас делу?

    Аркестрантка отпила из кружки и, подмигнув главе маркетинга, заявила:

    — Вы препроводили мне лишь часть послания. Но этого мало, совершеннейшим образом мизерно! Нужен полный конферанс. Принесли?

    Тот кинул косой взгляд на молчащего Денанция и неохотно кивнул.

    — Давайте! —  Хольга-Хурайра азартно потёрла руки. — Сейчас мы его разнимем и разложим на смысленные нити-протонемы! — она нахмурилась и уточнила: — В твёрдой копии предозволите?

    Текст послания был на пяти листах, которые Зейдель упаковал в толстый пластиковый конверт и попросту сунул себе запазуху. И теперь, расстегнув скаф и вытащив конверт, с изумлением увидел, что тот косо рассечен почти на всю длину. На броне скафа в этом месте нашлась глубокая царапина, почти уже затянувшаяся.

    Орентова весело рассмеялась:

    — О! Вижу, вы не избегли навязчивой попечительности сарков.

    — Не ведаю, кто это был, сарки, или кто ещё, но гадость оказалась премерзейшая. Увы, избежать их не сладилось, — ответил Зейдель и с ужасом понял, что подстраивается под стиль речи хозяйки.

    Та забрала у него листы и плюхнулась на свой скрипучий трон. Быстро перелистала, потёрла нос пальцем, бросила распечатку на стол, встала и с натугой сдвинула нагромождённые на столешнице вещи. Где-то во тьме посыпалось, с треском упало, зазвенело и раскатилось по полу.

    Хольга-Хурайра же раскидала листы на освободившемся пространстве в одной ей понятном порядке, нависла над ними и принялась внимательно читать, шевеля губами.

    — Ах, чудесно! — бормотала она. — Безупречно, преизрядно! Дивно, упоительно…

    Не отрываясь от чтения, щёлкнула пальцами. Одна из кошек — Гаррса — вскочила и убежала. Через минуту вернулась, таща в руках крупную птицу, которая громким противным карканьем давала знать о своём недовольстве.

    Не глядя, Хольга-Хурайра протянула руку и выдернула из хвоста два крупных пера. Птица забилась, захлопала крыльями, зашлась в истошном оре, и кошка её тут же унесла.

    Аркестрантка же опустилась на стул, в задумчивости вертя в руках добытое. Пошарила на столе, нашла некую блестящую металлом штуковину и принялась что-то делать с перьями. Сначала с одним, затем другим. Вскоре у неё было два пера с затейливо обрезанными кончиками.

    В мозгу главы маркетинга всплыло непонятное слово «очинила». Он глянул на Адона: тот подался вперёд и азартно рассматривал Орентову. Ясный сектор: Денанцию понравилось, как та чудила. Да что там, он сам сейчас начнёт чудить!

    Зейдель кашлянул.

    Денанций вздрогнул, бросил хмурый взгляд на помощника, и откинулся в кресле.

    Ненадолго поболтав пером в своей кружке, Хольга-Хурайра принялась чертить им на листах бумаги. Чертила энергично, яростно, временами зло. Хватала один лист, размашисто проходилась по нему пером, не забывая иногда обмакивать в своё питьё, бросала, бралась за следующий, кидала, перемешивала листы на столе, выкладывала из них затейливые композиции. Вновь принималась набрасывать схемы, строчки мелких значков, стрелки…

    Перо скрипело, гнулось, визжало. Бумага трещала, рвалась, покрывалась царапинами, расходилась глубокими ранами. Едва ли не кровоточила.

    — Жизнь всякого разумного есть сложное со-действие с окружающим его миром, — глухо процедила аркестрантка, не отрываясь от священнодействия. — Если разумный не способен… адекватно воспринимать мир и приготовляться к нему… то неизбежно погибнет. А что есть приспособление без понимания? Ничто! Разумный с самого рождения окружён миллионами потоков информации, рек, ручьёв, родников. Жизнь посылает сигналы: один за другим, третьим, пятым, миллионным… бесконечным. И каждый сигнал — знак.

    Зейдель хмурился, Денанций же с лёгкой улыбкой кивал.

    — …точнее, эти сигналы можно превратить в знаки, — уточнила аркестрантка. — Знаки, понятные другому разумному. Они становятся важным средством борьбы за выживание. Или не становятся, и тогда разумные погибают. Многие наши… соседи… так и не поняли важность этого.

    — Соседи? — уточнил Зейдель.

    — Синие древеса… — с какой-то неприятной интонацией произнесла Хольга-Хурайра, зыркнув на маркетёра. — И потому ваша Ганста направляет траулерные экспедиции за синим деревом, а не наоборот — синее дерево фармит нас.

    — Я не занимаюсь… не буду заниматься такими делами, — вдруг сказал Денанций. Все уставились на него, включая кошек, и делар уточнил: — Дурной бизнес… да и ссориться с Конгрегацей не стоит.

    Он улыбнулся.

    Аркестрантка тоже отвлеклась от черчения, взглянула остро.

    — Это правильно, всё равно научиться там нечему. Наши соседи так и не создали систему генерации языков. Потому они умрут, а мы продолжим нашу историю на веки веков.

    — Так вы считаете, — осторожно уточнил Денанций, — что победит не многочисленность и сила флотов, не технология, не экономика в конце концов, а язык?!

    — Детка, — улыбнулась Хольга-Хурайра, — что такое космический флот по сравнению с божественной мощью правильного набора языков?! Язык — основа для понимания мира, твоего места в нём, координат, достижимой высоты или глубины. Что ты, если не знаешь где обитаешь, чего тебе доступно, куда лежит твой путь?!

    Зейдель с вежливой улыбкой проглотил «детку», в конце концов аркестранстка и правда была намного старше. Жестом он показал, что идея интересна, но требуется уточнение. Хольга-Хурайра хмыкнула, и продолжила:

    — Купности разумных требуется непрерывно увеличивать не только сообщения, но и количества доступных языков. Появляется новое знание, появляется новый опыт, и для описания этого знания и опыта старые языки оказываются бедны, неадекватны, узки и мелки. Не всё знание можно передать существующим языком, нужны такие средства коммуникации, которые создают не только новые символы, но даже новые иерархии лексики. Нужен особый механизм для генерации языков, и люди создали его!

[Донпэдро]

 

Сделаю иначе. Потому как нормальную связку может сварганить лишь автор текста, который хорошо понимает обстановку, сюжет, героев и пр.

 

Повешу тут пример текста, над которым сейчас работаю, и покажу где я делал связки. Вот, смотри, связки выделяю жирным шрифтом.

 

 

Сори, но я не понял что у меня не так

[yagga]

Сори, но я не понял что у меня не так

Да не то, что у тебя не так. :-) Просто попробуй обойтись в тексте без разбиения на куски. Совсем. Сделай цельное полотно.

 

На мой взгляд разделение на отдельные отрывки оправдано лишь в том случае, когда идёт серьёзная смена места (времени) действия, смена героя (с точки зрения которого идёт повествование) или автор хочет выкинуть большую пачку событий (лень их расписывать, или они неважны для сюжета).

[yagga]

.......

А ты в Грелке участвуешь?

[Вейл]

Мне более всего понравились две вещи - "Последняя прогулка" и " Переход". Читаются легко и сюжет увлекает.  Молодец!

[Донпэдро]

А ты в Грелке участвуешь?

В последней нет, на дозорной устал)) Вот кстати текст от туда

 

Экзамен

- Это он, он! Виктор! Ну что вы стоите, открывайте же! - Елена в отчаянии смотрела то в смотровое окно в двери, то на шкафообразного санитара.

- Не положено без разрешения главврача. Он у вас буйный, Васильича так об стену швырнул, что два ребра ему сломал.

Елена ахнула, прикрыв рот ладонью, и тут же потянулась к санитару через сумрак, не хватало еще, чтобы человек помнил Виктора в момент трансформации.

- Не стоит, дозорная, - раздался голос позади нее, и она провалилась на первый слой.

- Я позаботился, чтобы ваш друг не успел преобразиться, - сказал тот же, но чуть глуше звучащий голос. - Это я вас вызвал.

Говорил Темный маг, среднего роста, среднего телосложения, средней внешности, но достаточно высокого уровня, чтобы Елена со своим четвертым не смогла его определить.

- Виктор сотрудник новгородского Ночного Дозора, немедленно освободите его! - Елена приготовила висящее на быстром наборе "тройное лезвие".

- Обязательно, - усмехнулся маг, - для этого и вызвал вас. Меня, кстати, Евгением зовут, первый уровень, в Дозоре не состою, в противостоянии не участвую и вообще очень законопослушен.



Спустя несколько минут они беседовали в кабинете Евгения Петровича, главного врача этой, как он выразился, обители скорби и безумия.

- Можно сказать, он у вас счастливчик, сам из лесу вышел, в болоте не утонул, а это, учитывая его состояние, почти чудо. Нам его гаишники привезли, подобрали на трассе, - Евгений обернулся к щелкнувшему кнопкой электрочайнику. - Чай или кофе? Рекомендую чай, он у меня с травками разными, знакомая ведьма поставляет. Вам сейчас взбодриться нужно.

Елена действительно выглядела плохо, она не спала трое суток, пока искала Виктора. Конечно, можно было чаще восстанавливать силы, но почти все ее ресурсы уходили на поиск и сканирование. Она только сейчас поняла, что заклятие поиска до сих пор работает, но Виктора она не чувствует.

- Я тоже не сразу понял, что он Светлый, - ухмыльнулся Евгений. - И чуть было не лишился санитара. Он очнулся и тут же вошел в боевой режим, хорошо, что у меня "смирительная рубашка " всегда наготове. У нас тут и спецкорпус есть, для преступников, с кем только ни приходится работать.

Елена двумя руками взяла чашку с ароматным травяным чаем. Вдохнув, разобрала нотки мяты и лимонника, немного шиповника и еще чего-то, смутно знакомого из детства.

- Как оказалось, на нем заклятие. Он себя не помнит, не осознает, что он Иной. А потому его ауру почти не отличить от человеческой. Я лично с таким еще не сталкивался, но вообще в истории такие случаи зафиксированы, - Евгений насыпал себе в чашку с кипятком три ложки цикория и, не переставая помешивать, продолжил: - Это называется "ведьмина шаль". Для пациента... хм, простите, для потерпевшего все вокруг выглядит как сквозь плотную вязанную шаль, и память его так же плотно "укутана". Посмотрите на него через сумрак. В сущности, от амнезии отличается лишь тем, что ее можно снять отваром из трав. Причем каждый раз отвар индивидуален, как ключ от замка.

- Только ведьма, наложившая заклятье, может его снять? - спросила Елена.

- Ну почему же, если знать точный рецепт, то любая ведь... целительница может. Тут главное знать, чем при заклятии его опоили. Хм, ну да, тогда без наложившей заклятие ведьмы его не снять, - Евгений с сочувствием посмотрел на Елену.

Зазвонил сотовый, Елена ответила. Это приехали оперативники из Новгорода, чтобы помочь переправить Виктора домой. Она с благодарностью посмотрела на Евгения.

- Спасибо вам, Темный. Виктора мы заберем, может, наши целители найдут способ помочь ему. При нем были какие-то вещи?

- Только одежда, да еще вот этот амулет на шее, - он достал из ящика стола столбик из резной кости на грубом шнурке.

- Это не его амулет. Позволите?

Елена взяла столбик и покрутила его в руках, провела пальцами по затейливому орнаменту, осмотрела с торцов. Посмотрела на него через сумрак. Точно такой же, без единого изменения. Значит, вещь точно магическая. Она закрыла глаза и стала снова сосредоточенно ощупывать амулет. И тут же ойкнула - подушечкой указательного пальца она наткнулась на острый заусенец. На пальце тут же выступила капелька крови. Интуитивно Елена прижала палец сначала к одному торцу, потом к другому. Кровь с шипением впиталась, и столбик с едва слышным щелчком развалился вдоль на две половинки. Внутри лежал свернутый в трубочку листок бумаги.

Елена осторожно развернула свиток, и Евгений, перегнувшись через стол, тоже с интересом посмотрел на него. С первого взгляда прочесть написанное на бумаге было невозможно, это была странная помесь арабской вязи со стенографией.

- Шрифт Гиппократа! Это вам любой медик-Иной прочитает, - воскликнул Евгений.

Но Елена уже дунула в кулак и провела раскрытой ладонью по листку. Непонятный почерк преобразовался в хорошо читаемый, округлый, словно писала отличница на экзамене, текст: "Одна мера тертого чертополоха, одна лимонника и две ромашки. Три капли крови и вода из Волхва. Кипятить три часа тринадцать минут на медленном огне".

- Думаю, вам повезло, - улыбнулся Евгений. - Ведьма оказалась цивилизованной.

- Пусть только попадется мне эта ведьма, я ее на месте убью... Она напала на сотрудника Дозора при исполнении! - Елена, обретя надежду, собралась и разозлилась. - Вам, Евгений, еще раз спасибо, а нам пора.

Когда оперативники выводили Виктора из палаты, Елена бросила на него взгляд через сумрак. Он был похож на террориста, которого этапировали из одной зоны в другую. В сумраке его голова была укутана в подобие плотного шерстяного шарфа. И было видно, что Виктор с трудом воспринимает окружающую реальность, постоянно крутя головой и прислушиваясь, словно звуки доходили до него через вату.



Евгений смотрел в окно на уезжающий фургон Ночного Дозора, когда зазвонил старый черный текстолитовый телефон на его столе.

- Валентина Игнатьевна? Рад вас слышать. ... Хм, да к нам попал. ... Неужели ваших рук дело? ... Простите. ... Да, был рецепт, прочли и уехали. ... Ну как я мог им не дать? ... Валентина Игнатьевна, я принципиально не участвую в ваших играх со Светлыми. ... Это не мое дело. ... Сочувствую. ... Ну что же, будет одним Светлым меньше. Не расстроюсь.



Несколько дней назад в офисе новгородского Ночного Дозора, как всегда, было нечем заняться. Все пятеро сотрудников сидели в единственном кабинете и играли в "монополию". Елена кинула кубики, попала на сектор "тюрьма" и скорчила недовольную гримасу. Виктор, ходивший следом за ней, выкинул две шестерки.

- Вооот, - радостно потер он руки. -Пока кто-то сидит в заключении, я отправлюсь в дорогу дальнюю.

- Сейчас накаркаешь, - усмехнулся один из оперативников, Сергей.

- Ну и хорошо, надоело в офисе сиднем сидеть, вся жизнь в Москве происходит, все Иные туда стремятся, а мы тут штаны просиживаем.

- А ты, значит, желаешь бороться с Тьмой, не покладая рук или что там у тебя, когтистых лап?

- Я профессиональный боевой маг-перевертыш третьего уровня, а свои способности использовал последний раз в прошлом году на спортивных сборах дозорных. Ну сил нет, умея, не пользоваться!

Елена приложила ладонь на лоб Виктора.

- Витенька, у тебя, случаем, не ломка оборотней, дай-ка ауру посмотрю, может, ты уже Темным стал?

Все рассмеялись, а Виктор нарочито обиженно буркнул:

- Да идите вы!

Его сотовый заиграл первые аккорды песни "Ночной дозор" германской пауэр-метал-группы "Powerwolf".

- Музыку он точно соответствующую слушает, так что нам стоит быть внимательными, - сказал Сергей.

Виктор только отмахнулся.

- Ритуалы, говоришь, проводят? ... Сигнал поступил? Так-так-так. Не, может, и просто розыгрыш, а проверить мы обязаны. Давай адрес, я запишу, - Виктор вытащил белый квадратик бумаги из кубарика и стал писать. - Деревня Марьино... это в Чудовском районе? Ага. Пансионат Ладновой. А что там по документам? Частный пансион для девочек? Интересно. Все, спасибо, Игорек, буду должен.

Все оперативники с нетерпением ждали, когда Виктор расскажет о сути звонка.

- Участковый знакомый звонил, из Чудова, - ответил Виктор, насладившись минутой тишины и всеобщего внимания к себе. - Говорит, что ему позвонила какая-то девочка и сказала, что у них в пансионате живут ведьмы и собираются съесть кого-то из учениц.

Все опять рассмеялись.

- Вот только, по словам Игоря, там, в окрестностях пансионата, местные уже находили останки животных и кострища.

- Да местная гопота дурью мается.

- Маленькие девочки? Вы как хотите, а я сгоняю посмотрю, что да как.

- Ну вот ты и накаркал себе дорогу. Хочешь, с тобой поеду? - спросила Елена и чуть заметно покраснела.

- Нет, не стоит, я быстро обернусь.

- Ты там с оборотами-то поосторожней, - хохотнул Сергей, - а то встретит какой грибник в Чудовском лесу ягуара, то-то слухи пойдут.

- Какие грибы, Сережа, май только через два дня начнется.



Утром Виктор выехал по трассе М10 до Чудова, оттуда еще километров десять до деревни Марьино. Там, расспросив местных, он двинулся вдоль реки Волхов по совсем разбитой, когда-то асфальтовой, а теперь почти что грунтовой дороге. С обеих сторон от дороги шумел густой, недавно начавший зеленеть лес, от реки, невидимой за лесом, тянуло влагой и холодом. В канаве вдоль дороги кое-где еще лежал рыхлый почерневший снег.

Свернув в сторону от реки возле указателя на пансионат, он буквально через пару минут уперся в чугунные кованые ворота. За ними виднелась простенькая усадьба какого-то местного дореволюционного помещика. На одной из кирпичных колонн висела невзрачная табличка: "Летний дом Чудовского приюта для детей и подростков". А чуть ниже поменьше, но гораздо новее и богаче, другая: "Частный женский пансионат Ладновой". И совсем маленькая скромная табличка, извещавшая о том, что объект охраняется вневедомственной охраной. На другой колонне табличек не было, зато была кнопка звонка от домофона.

Виктор нажал на нее и тут же, будто его ждали, услышал женский голос:

- Слушаю вас!

Виктор только сейчас сообразил, что сказать ему нечего. Если там обычные люди, то слова о Ночном Дозоре им ничего не скажут. А тут еще и пансионат для девочек. Кто его, незнакомого мужчину, туда пустит? Он решил действовать нахрапом.

- Оперуполномоченный Васильчук. Тут в районе преступники сбежали, нужно осмотреть территорию на всякий пожарный.

- Ох ты, боже мой! - воскликнули на другом конце. - У меня же тут дети! Сейчас открою. Ждите.

Виктор озадачено посмотрел на панель с кнопкой. Трубку там уже положили, но дверь не открылась. Он подождал немного и еще раз нажал кнопку.

- Бегу, бегу! - раздалось откуда-то со стороны парадного крыльца особняка, и Виктор увидел, как от крыльца к воротам бежит немолодая дама, одетая в длинное серое платье из плотной ткани, с белоснежным воротничком под горлом.

Когда она приблизилась, он увидел перед собой типичную дореволюционную гувернантку-немку. Вид чопорной воспитательницы юных аристократок портили лишь слегка растрепавшаяся прическа и крайне взволнованный вид. Тут же Виктор понял и причину, по которой дверь не открылась автоматически. "Гувернантка" достала большое кольцо с ключами и принялась искать ключ от ворот.

- Сейчас, сейчас, - нервно шептала она. - Вот, нашла!

Женщина торжествующе показала ключ, но, как только ее взгляд столкнулся со взглядом Виктора, ее поведение резко изменилось. Она мгновенно успокоилась, оправила платье и прическу и с интонациями Снежной Королевы спросила:

- Что привело вас сюда, Светлый? Это частная территория.

Виктор посмотрел на даму через сумрак и вздрогнул. За воротами стояла старуха, вылитая графиня из "Пиковой дамы". И, судя по тому, что возраст ведьмы, а это, несомненно, была ведьма, даже на первом слое выглядел очень преклонным, реальный возраст ее был весьма велик.

- Новгородский Ночной Дозор, Виктор Васильчук. К нам поступил сигнал о незаконном применении силы третьего или второго порядка с принесением жертвы. Вы обязаны предоставить мне доступ на территорию, - справившись с первоначальным волнением, ответил Виктор и показал удостоверение с сумрачной печатью.

Дама наконец отперла ворота и отворила створку. За одно мгновение ее как будто подменили, и вместо Снежной Королевы перед Виктором теперь стояла Мери Поппинс на пенсии.

- Ладнова Валентина Игнатьевна, ведьма второго уровня, владелица этого заведения. Воспитываю здешних девочек, - она чуть склонила голову, но сделала это с таким достоинством, что Виктору захотелось вытянуться во фрунт и щелкнуть каблуками.

- Заезжайте во двор, я закрою ворота. Я всегда их держу закрытыми, все-таки девочки, вы понимаете, а большую часть времени из взрослых здесь только я.

После того, как Виктор поставил машину напротив крыльца, Валентина Игнатьевна пригласила его в свой кабинет.

- Сейчас у девочек послеобеденный сон, не будем их беспокоить. Я вас пока чаем напою, а вы мне все расскажете, что за страшные дела творятся на моей территории.

Чай оказался великолепным, душистым, ароматным, с богатым букетом травяных запахов.

- Не думаю, что это кто-то из моих воспитанниц звонил, - сказала Валентина Игнатьевна, выслушав рассказ Виктора. - Это деревенские, скорее всего. Я их прогоняю время от времени. Нечего моим воспитанницам с ними пока общаться. Вот сформирую у них правильное представление о жизни, тогда пожалуйста.

- А вы здесь новых ведьмочек обучаете, к жизни в большом мире готовите? - с улыбкой спросил Виктор. Он почему-то чувствовал себя очень уютно в обществе этой пожилой аристократки, как будто приехал к своей бабушке погостить.

- Ой, что вы, это всё обычные детки-сиротки. Моя личная прихоть. Собрала вот по приютам тринадцать девочек, оформила опеку и теперь их учу и воспитываю.

- А про останки животных что знаете?

- Да местные это все! Я же больше по травкам. Есть, конечно, некоторые рецепты, для которых не обойтись без пары жертвенных крыс, но я же за собой убираю, да и не видит меня никто за работой. А так это местные балуются, в колдунов все никак не наиграются, тут места же самые для этого дела походящие.

- В каком смысле?

- Ну, с древних времен здесь колдуны водились да ведьмы. Вот родина Деда Мороза где? В Великом Устюге. А здесь родина Бабы Яги. И название районного города - Чудов - тоже на это намекает. Столичный конклав ведьм одно время в Грузово располагался, это тоже недалеко отсюда, был под опекой самого Аракчеева. У нас тут даже своя Лысая Гора есть. Но это все преданья старины глубокой, сейчас-то все в Москву подались. Одни цыгане из колдунов и ведьм остались. Вот к ним бы вы лучше присмотрелись. Наверняка и незарегистрированных там полно.

- Надо будет заглянуть. А вы-то кому могли помешать?

- Да кому угодно, просто из классовой ненависти. Думают, что богатая дамочка с жиру бесится и детей дурному учит. А я бескорыстно, ради девочек стараюсь, нравится мне детей обучать. Я же ведь одна из первых русских гувернанток. В конце девятнадцатого века приехала сюда по приглашению помещика Бобровского, а вскоре мы с ним поженились. Нет, там все чин по чину, он еще до моего приезда овдовел, потому и нанял. Ну, а затем земля его мне досталась. После революции, конечно, хотели отобрать, но я тогда быстро сообразила, что к чему, подсуетилась, обратилась к кому следовало и выправила нужные бумаги - дом сначала признали культурным достоянием и музейным объектом, а потом сделали здесь летний пансионат для детей - не простых, разумеется, а из всяких школ искусств и тому подобного, чтобы, значит, элитные детки и лето проводили на свежем воздухе, и культуры набирались. Я здесь же работать осталась, а потом, уже спустя много лет, оказалось, что по документам я все еще владею и землей, и поместьем.

Виктор только хмыкнул по поводу такого "счастливого случая".

- Покажете своих подопечных?

- Конечно. Они скоро выйдут на работу в теплицу. Там у меня вечнозеленые растения растут. Кое-что из ведьминских знаний и обычным девушкам на пользу, может, кто по линии медицины пойти захочет.



Они прошли через залу и вышли через заднюю дверь к огороду с теплицами. Одна из теплиц была выше других, метров пяти высотой, и еще через стекло Виктор увидел, что внутри нее царят настоящие джунгли. А войдя, с удивлением попал в экзотический дендрарий под стеклянной крышей. Чего здесь только не росло! И несколько видов пальм, и папоротники, и лианы, и фикусы. А еще всюду висели яркие орхидеи. Девочки в одинаковых коричневых платьях, напоминавших старую школьную форму, все брюнетки и с одинаковыми косичками. На руках у каждой - белые хлопчатобумажные перчатки. Они опрыскивали широкие листья и протирали их салфетками, подрезали завядшие кончики листьев и разрыхляли землю у корней.

- Девочки! Внимание! У нас важный гость! - скомандовала вдруг Валентина Игнатьевна.

Все тут же бросили свои занятия и выстроились напротив Виктора. Двенадцать неуловимо похожих друг на друга девочек. Чувствовалось, что их на самом деле подбирали одну к другой. Только крайняя справа отличалась от других, как будто немного бракованный экземпляр - чуть ссутулившаяся, взгляд немного бегающий, как будто затравленный. На щеке свежая царапина. И как-то совсем по-детски, уже стоя в строю, она шмыгнула носом. Всем им на вид было лет по тринадцать-четырнадцать.

- А где Лизавета? - спросила воспитательница.

- Сарацина кормит, - сказала одна из девочек. - Лииизааа, беги сюда!

- Она у нас ответственная за плотоядные цветы, а "сарацин" - это саррацения флава, желтая мухоловка. Он у нее в любимчиках, - Валентина произнесла это с какой-то нежностью, и Виктор догадался, кто ходит в любимчиках у нее.

А когда Лизавета прибежала на зов, понял, почему. В таком же платье, как и другие, но с распущенными огненно-рыжими волосами, чуть курносая, с веснушками и... Виктор с удивлением заметил, что у Лизы глаза разного цвета. Один голубой, а другой зеленый. Настоящая малолетняя ведьма. Он сразу же посмотрел на всех через сумрак. Все тринадцать были простыми людьми, ни одного признака ауры Иного. Хотя, приглядевшись повнимательнее, Виктор заметил у мешочка, который держала Лизавета, небольшой магический след. Такой бывает у амулетов, заряженных заклинанием. Он вопросительно посмотрел на Валентину. Та, поняв причину, виновато пожала плечами и прошептала ему:

- Ну не самой же мне жуков ловить, да и не сезон, немного поколдовала, - и обратилась к своим воспитанницам: - Девочки, этот молодой человек из Комитета по образованию. Постарайтесь произвести на него хорошее впечатление. Представитесь, пожалуйста.

Лизавета первой сделала шаг вперед и сделала грациозный книксен.

- Лизавета, - представилась она, и у Виктора мурашки побежали по спине от ее голоса и от того, как она посмотрела на него. Лет через пять, через семь эта красавица станет настоящей погибелью для мужчин - даром, что сейчас совсем ребенок, но сколько силы в голосе, сколько огня во взгляде!

- Мария, - представилась следующая.

- Елена.

- Вероника.

- Татьяна.

- Ольга.

Девушки делали шаг вперед и, присев в книксене, называли свое имя. Но никто кроме, Лизаветы, не смотрел на него, все скромно смотрели в пол. Все за исключением последней.

- Глаша, - сделав самый неуклюжий поклон, девочка улыбнулась и стала открыто и с интересом разглядывать Виктора.

- Глафира, - поправила ее воспитательница. - Продолжайте работать, девочки.



- Ну, убедились? - спросила его Валентина. - Так что советую лучше в деревню сходить или в табор, может, что и найдете.

- А далеко?

- Ну, через лес пара километров будет, там сейчас подсохло все, тропа крепкая и ясная, не заблудитесь.

Виктор кивнул, он как раз собирался размяться немного и желательно без посторонних глаз. Выйдя через заднюю калитку и отойдя метров на сто, он присел на корточки. Сосредоточился и прыгнул вперед, оборачиваясь в ягуара.

Все краски вокруг приобрели бОльшую яркость, контрастность и глубину. Запахи стали информативными, звуки четкими, хорошо отделимыми друг от друга. Мягко приземлившись на все четыре лапы, он прижался к прошлогодней листве и глубоко втянул в себя воздух. Последний раз по тропе ходили настолько давно, что казалось странным, что она так чиста. Чувствовался легкий след магии, то есть это можно было списать на одну из причуд ведьмы. Виктор бесшумной молнией скользнул в кусты и пробежал вдоль периметра пансиона. Несколько отпугивающих оберегов, стена невнимания, чары лешего-ведуна и еще несколько незнакомых ему заклятий. В общем, стандартный набор для Иного, который хочет, чтобы в гости к нему не заглядывали посторонние. Расширив радиус, он еще пробежался вдоль пансионата со стороны леса. Ничего. К этому моменту он уже забыл о причине своего приезда и просто наслаждался теплой погодой в весеннем лесу. Он даже позволил себе поточить когти о березу, что в среде магов-перевертышей считалось не совсем приличным. И едва не налетел на группу подростков, сидевших вокруг костра. Хорошо, что на уровне инстинктов почуяв запах дыма, он стал тихим и едва заметным, хотя вообще-то ягуару в российских лесах трудновато слиться с местностью.

Группа из пяти парней и трех девушек сидела полукругом у костра и, раскачиваясь из стороны в сторону, пела какую-то заунывную тарабарщину. Виктор практически ползком приблизился к ним сзади, сгустившиеся сумерки помогли ему. Подростки, скорее всего, проводили какой-то странный ритуал. По виду они напоминали готов, но головы их были украшены венками из вороньих перьев на манер индейских вождей. Они, не прекращая петь, передавали друг другу длинную курительную трубку, и каждый делал глубокую затяжку. От удивления Виктор аж присел и озадаченно потер лапой морду. Ну ладно он, ягуар, не вписывался в местный колорит, но готы-индейцы, курящие трубку мира в паре километров от реки Волхов - это был уже явный перебор. А курили детки не просто табачок, Виктор почувствовал сладкий дурманящий запах гашиша. "Они еще и наркоманы," - вздохнул он. - "Тем лучше для меня, кто после этого поверит в их рассказы про ягуара ".

Тем временем один из подростков встал и поднял на головой упитанного белого кроля, держа его за уши.

- Духи, примите эту жертву, дайте нам его силу и выносливость.

Виктор не выдержал и расхохотался. Правда в облике зверя это выглядело как прерывистый рык. Судя по скорости, с которой неудачливые шаманы покинули капище, духи таки дали им силы.

"Ну что ж, силы я им дал, теперь пора принять заслуженную жертву, тем более, что теперь ясно, откуда рядом с костищами кости", - подумал он и двинулся к абсолютно индифферентному кролю, который даже не думал убегать.



Вернулся он, когда уже совсем стемнело, и обитатели Летнего дома собирались ужинать.

- Виктор, оставайтесь с нами, заодно оцените, какие хозяюшки мои ученицы. Уверяю вас, готовят они отменно, - пригласила его Валентина Игнатьевна.

- Я вообще-то перекусил по дороге.

- Да что там ваш кро... - ведьма чуть замешкалась. - Ну, вы же понимаете, дети тут у меня, за территорией следить нужно.

Виктор густо покраснел и порадовался, что уже стемнело, а фасад дома был довольно скудно освещен. После кролика он еще с час резвился, круша импровизированный алтарь и оставляя метки на деревьях вокруг, как когтями, так и другими доступными взрослому коту способами. И, чуть помявшись, согласился.

В столовой его усадили во главе длинного стола, с другого торца села Валентина Игнатьевна. Девочки расселись по бокам по пять человек, еще три были дежурными и стояли вдоль стены, ожидая начала ужина. Виктору показалось, что сейчас ведьма хлопнет в ладоши, и все затянут молитву перед едой. Воспитанницы сидели с абсолютно прямыми спинами, положив руки на колени, и смотрели в свои пока еще пустые тарелки. Хлопок действительно раздался, но вместо молитвы дежурные убежали на кухню и стали приносить блюда с салатами и горячим.

- Я думал, приличным девушкам не пристало есть после шести вечера, - сказал Виктор.

- Все это вздор, важно, что есть, сколько есть и как это готовить. Салат из овощей и свежей зелени, запеченное в духовке мясо, немного гречневой крупы и чай с легким десертом. Главное, после этого сразу не ложиться спать, - Валентина Игнатьевна странно усмехнулась, видимо, что-то вспомнив.

А на столе уже стояли блюда с ароматными салатами, два котелка с кашей и отдельное блюдо с нарезанным на порционные куски запеченными мясом. Одной из дежурных была Графира. Она поднесла закрытое блюдо к Виктору и открыла крышку. Под ней оказались два сочных стейка.

- Специально для вас попросила сделать с кровью, - прокомментировала воспитательница.

Наконец, дежурные разложили еду по тарелкам и тоже сели за стол. Тут же, словно очнувшись ото сна, остальные девочки начали есть. Ели все как-то очень сосредоточенно, в почти полной тишине, слышен был только тихий стук приборов о фарфор. Когда Виктор скрипнул ножом по тарелке, отрезая очередной кусок сочной свинины, ему показалось, что звук услышали в соседней деревне. Этот ужин в стиле сюр очень быстро стал напрягать его, и ему захотелось побыстрей откланяться.

- Убери сейчас же, дура! - вдруг прошипел кто-то сбоку.

Он посмотрел вбок, и с изумлением заметил, как за тарелкой Глафиры кто-то спрятался.

"Ручной зверек?" - подумал он, но присмотрелся и просто не поверил своим глазам. Это была веточка, похожая на нарисованного человечка, с листиком вместо головы. Она осторожно выглядывала из-за тарелки. Виктор машинально, в который раз уже за сегодня, посмотрел сквозь сумрак и обнаружил, как маленькая ниточка силы тянулась от живой веточки к... нет, не к ведьме, вернее, не к Валентине Игнатьевне, а к другой ведьме, Глафире. Маленькой юной ведьмочке. Виктор сильно удивился, как он раньше не заметил этого? Но, посмотрев на остальных, он удивился еще больше. Все воспитанницы были ведьмами, и в сумраке они разительно отличались друг от друга. Все это время они носили внешние личины, и поэтому были так похожи друг на друга. Возрасту они, правда, соответствовали. Это действительно были маленькие девочки, только-только вставшие на путь Тьмы. Максимум шестой уровень силы, но Виктор теперь не так уж доверял своим глазам.

- Значит, все-таки обучаете ведьмочек? - спросил он, глядя в упор на крепко сжавшую губы Валентину Игнатьевну. - Сиротки, значит?

Ведьма строго посмотрела на Глафиру и щелкнула пальцами. Веточка обратилась в прах.

- А ты ведь не третьего уровня, уже на второй поднялся, только засиделся без дела и не заметил. И я не рассмотрела второпях, с дозировкой ошиблась. Вот ты и прозрел раньше времени.

- Чем вы меня опоили, что я сразу не разглядел ваш выводок?

- Да простой отвар из куриной слепоты, вот ты и перестал людей от Иных отличать. Отвар по сути бесполезный, а вот гляди ж ты, пригодился.

- Значит, ожидали меня? - Виктор начал заводиться. - И в город тоже звонила одна из ваших? И к чему весь этот балаган?

- А как ты думаешь? - она обвела взглядом учениц, и те, встав из-за стола, сгрудились у нее за спиной. - Девочкам пора расти, не только физически, но и магически.

- Думаете в жертву меня принести? А силенок хватит? - Виктор приготовился кинуть в ведьму заклинания, подвешенные на кончиках пальцев, и тут же обернуться в зверя.

- Не только у меня, но и у девочек моих, ты же сам зашел в наш пряничный домик, а тут наша сила.

Кто-то дунул ему в ухо, и только внезапный паралич не позволил ему пустить в толпу ведьмочек "тройное лезвие" и "фриз". По правую сторону от него стояла Лизавета и сдувала на него со своей ладошки какой-то порошок. Виктор попытался поднять тень и уйти в сумрак, но Лиза погрозила ему пальчиком в показала то, что у нее находилось в другой руке. Это был плюшевый ягуар, которого она держала за шкирку, как нашкодившего котенка. И Виктор с ужасом понял, что не может двинуть ни рукой, ни ногой, и чувствует, как будто его действительно держит за загривок рука великана.

- Ну что, хватило силенок у Лизаветы? - спросила ведьма - Да ты не бойся, завтра девочки экзамен сдадут, и отпустим тебя. Память, естественно, подчистим и домой отправим. Убийство дозорного нам не простят, копать начнут.

Виктор попытался дернуться, но ничего не получилось. Он замычал, но рта так и не раскрыл. Тогда он попытался зарычать.

- Не дергайся, дозорный, так устроен наш мир - чтобы вырасти, нужно сожрать кого-то, ну или выпить кровь, или победить в поединке. Чем сложнее Иной, чем дальше ушел от примитивного вампира в своем развитии, тем сложнее ему преодолевать свой потолок. Как думаешь, для чего раньше Светлые рыцари шли драконов воевать? Потолок своей силы поднимать. Ну, а если Темный победит, тогда он приподнимется.

Виктор старался изо всех сил, но его тело сейчас ему не принадлежало. А ведьма продолжала, как в плохом боевике, рассказывать "план порабощения мира".

- Не веришь? Как думаешь, сколько пресветлый Гессер пожрал сил у Темных, скольких он отправил в сумрак? Ты думаешь, почему старые Иные почти все Высшие? Да потому, что раньше приходилось бороться за свое существование, вот и росли понемногу - те, кто выживал. А сейчас посмотри, шестой категории маг или седьмой, теперь и с седьмым уровнем выжить легко. Вырождаются Иные без борьбы. Этак скоро совсем пропадут и перестанут рождаться.

Ведьма перевела дух и встала из-за стола.

- Одни целительницы могут расти над собой, хорошо хоть Договор их ограничивает. А что делать нам, ведьмам? Правильно, добрых молодцев заманивать в избушку да на лопату и в печь, - Валентина Игнатьевна плотоядно ухмыльнулась. - Шучу, завтра ночь особая для нас, поиграют девочки с тобой и домой отпустим. Все, Лизавета, закрой ему глазки.

Рыжая бестия провела свободной ладонью по морде плюшевого ягуара и Виктор провалился во тьму.



Весь следующий день он чувствовал себя беспомощным куском мяса на разделочной доске. Он и вправду лежал на обеденном столе в одних плавках, юные ведьмы подходили и набирали себе ингредиентов для экзамена. Кто-то отрезал клок его волос, кто-то состриг ноготь, а кто-то взял капельку крови. Не побрезговали взять образец слюны и ушной серы. Это было унизительно, но даже ярость, переполнявшая его, не помогла ему освободиться от невидимых пут. От осознания собственного бессилия в уголке его глаза появилась слезинка, и тут же кто-то собрал и ее. Правда, взамен чья-то рука, жалея, погладила его по голове. Это была Глаша.

- Вы не бойтесь, мы вас действительно отпустим, вы даже не вспомните обо всем этом. Не надо бояться.

Вальпургиева ночь с тридцатого апреля на первое мая вступила в свои права. Тонкий серпик нарождающейся луны висел в безоблачном небе, а посреди лесной поляны горел большой костер. Виктора привезли на тачке две воспитанницы и сбросили, точно мешок с картошкой, на землю. Перед костром была небольшая площадка, метров пять в диаметре, посыпанная песком и огороженная деревянными колышками, меж которых был натянута бечевка.

Валентина Игнатьевна восседала на большом пне, словно на троне. Одета она была в длинную сорочку, ее голову украшал венок из веток с только что появившимися листочками. Ее каштановые волосы были распущены и спадали тяжелой волной ей на плечи. Подле нее стояли воспитанницы пансиона, тоже в рубашках до пят и с венками на головах. В этот раз никаких косичек, только распущенные волосы, у кого прямые, у кого кудрявые. Теперь они все были разными, каждая со своей индивидуальностью, и, как предвидел Виктор, каждая приготовила для него свой поединок.

Старая ведьма махнула рукой, и в круг вступила первая девочка - Лизавета. Она недобро улыбнулась и показала Виктору плюшевого ягуара. Прижала его к груди, погладила по голове. Мурашки пробежали по спине Виктора, когда он почувствовал прикосновение невидимой руки. Девочка лизнула щеку игрушечного зверя, и Виктор даже почувствовал ее слегка отдающее мятой дыхание. А в следующее мгновение он вскрикнул от боли. Лиза опять взяла игрушку за шкирку и встряхнула.

Виктор почувствовал, что может двигаться.

- Именем Ночного Дозора приказываю прекратить!

Лизавета зло рассмеялась и щелкнула игрушку по носу, а у Виктора из глаз посыпались искры. Он почувствовал, как тоненькая струйка крови потекла из носа. Он попятился к лесу.

- Я не буду с ними драться, прикажите им остановиться, - крикнул он Валентине, но та проигнорировала его слова.

Лиза еще раз щелкнула его по носу, а затем укусила за лапу. На руке Виктора тут же появился след от укуса. Он сделал еще шаг назад и уперся в невидимый барьер. И тут же получил оглушительный щелчок в ухо. И тогда он разозлился - в конце концов, это Темные, будущие ведьмы, причем уже нарушившие Договор, он имел полное право расправиться с ними. Он бросился вперед, поднимая одновременно свою тень и входя в сумрак. Здесь ограда арены в виде плетеной изгороди стала видна, она уходила высоко в небо, ведьмочка тоже немного изменилась, теперь это была не очаровательная рыжеволосая красавица, а чумазая девчонка с тряпичной куклой, по форме напоминающей кота.

Виктор кинул "фриз" и тут же послал следом "тройное лезвие", но руки предательски ослушались его, и сгусток холода ушел вправо, а лезвия влево. Лиза крутила свою куклу в разные стороны . Тогда он, зарычав, бросился к ней, тычок детского пальца в тряпичную грудь повалил его на спину и выбросил из сумрака в реальный мир.

- Довольно! - провозгласила Валентина Игнатьевна. - Следующая!

Лиза уступила место на арене другой ведьмочке. Та не стала дожидаться, пока Виктор, тряся головой, придет в себя. Она подкинула кверху принесенные ею сухие листья, и они, словно маленький смерч, закружились вокруг своей жертвы. Жесткие сухие листья норовили задеть глаза, царапали кожу и не давали глубоко вздохнуть. Виктор попытался отмахнуться от них, но, поняв бесполезность этого занятия, поставил защитный купол. И оказался под ним в продолжающем кружить, но уже более концентрированном вихре сухой листвы.

- Следующая! - услышал он, и листья опали на землю.

Рой мух полетел в его сторону от следующей экзаменуемой. Ему удалось придавить их прессом, и даже ведьмочку достал слегка, но тут же почувствовал укус в ногу и увидел, как группа муравьев ползет по его ноге. Еще один укус, еще - и вот он уже катается по песку, пытаясь раздавить жалящих его насекомых.

- Следующая!

Виктор, собрав остатки сил, обернулся в прыжке, но, едва он приблизился к очередной мучительнице, как жуткая вонь заставила его уткнуть голову в песок и зажать лапами нос. Вокруг обидно засмеялись малолетние ведьмы.

- Следующая!

Каждая воспитанница пансионата пробовала на нем что-то новое из арсенала ведьм. Им управляли на расстоянии, опутывали лианами и заставляли поверить, что его шкура горит. Его усыпляли и будили холодным ливнем. На него нападали птицы и насекомые, его заставляли вилять хвостом, как собаку, и мурчать, как кота. Наконец этот ад закончился.

- Глафира, теперь ты продемонстрируй свое умение.

Виктор уже давно ничего не чувствовал и не видел. Только приглушенные звуки доносились до него. Но вскоре он почувствовал облегчение. Пришло умиротворение и покой. Раны стали затягиваться.

- Не забудь на него "шаль" повесить, и рецепт не забудь. Нужно, чтобы память вернулась к нему, но с некоторыми изменениями. Пусть думает, что его цыгане заморочили, - Виктор понял по голосу, что Валентина Игнатьевна совсем рядом, и сжался в тугую пружину.

Стало опять темно, звуки стали глуше. Как будто чьи-то нежные руки накладывали на его голову толстую шерстяную повязку. Слой за слоем, на рот, глаза и уши. Паника вновь стала овладевать его мозгом, и в тот момент, когда ему на шею ему надели веревку, Виктор потерял контроль над собой. Взревев, он схватил зубами первое, что подвернулось, и дернул головой. Почувствовал, как кусок плоти остался у него в зубах. Лапой отбросил обмякшее тело в сторону и прыгнул в лес.

- Нееет! - раздался за его спиной отчаянный крик, - Глашенька, внученька, нееет!



Дойдя до этого места в своем рассказе, Виктор сжал голову руками.

- Это была единственная невинная душа среди них, и я ее убил. А крик ее бабки до сих пор звенит в ушах. Даже когда на мне была эта проклятая "шаль", я его слышал.

- Мы должны сообщить об этом в Москву, - сурово сказал Сергей, и тут же, поймав на себе удивленные взгляды коллег, пояснил: - Сообщить о том, что ведьмы нашли способ повышения собственного уровня и практикуют его, используя для этого Светлых и, вероятно, людей.

- Ты думаешь, они не знают?

- О способе? Конечно, знают, сами же они тоже не родились Высшими. А вот о том, что Темные практикуют этот способ сегодня, могут и не знать.

- А что будет с Виктором? - спросила Елена. Прозвучало слишком резко, но сейчас ей было не до церемоний.

- С одной стороны, он убил ребенка. С другой, он убил Темную ведьму, которая угрожала его жизни. Вероятно, будет суд Инквизиции...

- Она не угрожала мне, - тихо возразил Виктор. - Она была единственной, кто мне не угрожал. Она могла бы стать целительницей...

- Она стала бы ведьмой! - закричала Елена. - Витя, ты не понимаешь, что говоришь! Она же Темная, она ведьма, и она сама сделала этот выбор!

- Простите, ребята, но я не смогу с этим жить.

- Я тебя не отпущу, - Елена обнимала его, крепко прижимая к себе, словно желая защитить от всех невзгод. - Ты не виноват, она же тоже участвовала в этом шабаше, а ты всего лишь защищался.

Но Виктор уже не слышал и не слушал ее. Светлый Иной уходил в сумрак. Навсегда. По собственной воле.

[yagga]

Я, увы, ничего не понимаю в дозорных текстах. Перестал читать Дозоры после первых двух-трёх книг, потому не смогу понять фанфики на эту тему. Они реально от меня далеки, какая-то чуждая мне культура. :-(

 

Более свободные вещи типа той же Грелки, кажутся мне интереснее, там можно работать в том мире, который выдумал лично ты.

[Донпэдро]

С последней Грелки

тема от китайца Лю Цысиня Is Nature really natural?

 

 

Для тех кто поймет

— Да я тебе мешок примеров приведу в доказательство, что наш мир — виртуальная симуляция. — Пашка достал из сумки свой потрепанный ноут.

— Валяй!

— Конечность скорости света, квантовая запутанность, экономия ресурсов на визуализации…

— Так, стоп! С визуализацией-то как раз всё нормально. Как говорится, жизнь игра, и хоть сюжет дерьмовый, зато графика отличная. — он всё-таки увлёк меня своим спором.

— Это вокруг тебя нормально. А там, где тебя сейчас нет, как думаешь, идёт движуха?

— Конечно.

— Докажи!

Я на мгновение задумался.

— Посмотреть камеру? Хм, ну да. — я быстро понял свою ошибку. — Позвонить другу и спросить.

— Не пойдёт. Местность попадает под наблюдение твоего друга, и, если он не бот, то движуха при нем начнётся.

— Почему он бот?

— А я почём знаю? Это ты должен решить. Тут всё либо как в Варкрафте, где часть персов всё-таки живые люди, либо как в Скайриме, где ты единственный живой.

— И ты, значит, бот? Ну, судя по твоей клешнерукой игре, готов согласится.

— Но-но-но, — запротестовал Пашка, — у меня машинка старая, время отклика долгое и вообще, ты на ноуте в танчики играл?

— Давай уже, раскладывай свою старую машинку, два часа до прихода жены осталось.





Междугородний автобус еле тащился по пробкам на выезде из Москвы, но я всё равно предпочитал его более быстрой электричке, получая в такой поездке пару ничем не занятых часов, которые можно было употребить хоть для сна в комфортном кресле, хоть для размышлений. День предполагался насыщенным — нужно было заехать к старому другу и привезти ему долгожданный подарок (компьютерный хлам, который у меня лежал без дела, а ему пригодится), встретиться с однокурсницей, просто так, лет десять не виделись, и навестить, наконец, мать, к которой не приезжал уже около года.

Поездки на малую родину всегда были для меня небольшим испытанием, и даже не потому, что дорога занимала три часа в одну сторону, с одного конца Московской области на другой, за границу выезжаю и то чаще, несмотря на нелюбовь к самолётам и томительным часам ожидания в аэропортах. В родном городе меня пугала статичность, отсутствие какого-либо развития. Каждый раз, приезжая к матери, я замечал, что всё здесь осталось по-прежнему, ничего не изменилось с моего прошлого визита — те же машины во дворе, те же надписи в подъезде, те же продавщицы в магазинах. Нет, конечно, глобальные изменения были, торговый центр построили, старый магазин закрыли, тротуар плиткой выложили, но внутреннее содержание тех локаций, к которым я привык, оставалось неизменным. Вот же гад Пашка, посеял-таки зерно сомнений во мне, и теперь я поневоле стал более придирчиво наблюдать за окружающей реальностью.

Заиграла мелодия вызова на мобильнике. Сколько ей уже? Лет десять, наверное, с одного телефона на другой переустанавливаю. То есть я сам не меняюсь в своих привычках, а к остальным претензии имею? Значит, стазис — это не так уж плохо, что может быть плохого в стабильности и постоянстве? Звонил как раз Пашка (помяни чёрта, он и появится).



— Привет, чё как? Поиграем сегодня?

— Не, я к родителям еду, сегодня не получится.

— Давно не был дома? — заинтересовался Пашка.

— Почти год.

— И наверняка сейчас стоишь в пробке.

— Ну да, а что?

— Ещё одно доказательство. Чем дольше ты там не был, тем дольше нужно подгружать локацию, и на некоторые изменения тоже время нужно.

— Тоже мне, баба Ванга. Суббота, утро, на выезд из Москвы гарантированная пробка.

— Ну ты же не единственный юзер, который в выходной решил сменить локацию, вот мощностей и не хватает. — Пашка снова оседлал любимого конька.

— Умные люди на дачу вечером пятницы едут.

— Естественно, освещение в прорисовке знаешь как затратно. На вечерней картинке можно схалтурить, с тенями проще, оттенков меньше и так далее. Вот локация и грузится быстрее.

— Да ну тебя!

— А что? Посмотри в окно, кто на дороге? Дальнобои, автобусы и газели грузовые. Дачников почти нет, а если и попадутся, то прямо как на плакате — старый москвич с хламом на крыше и с торчащей из окна собакой.

Я посмотрел в окно и внутренне содрогнулся, увидав описанную Пашкой картину. Точь-в-точь. Как раз подо мной медленно продвигался вперёд четыреста двенадцатый салатовый москвич с останками комода на верхнем багажнике. Из бокового окна торчала мохнатая морда какой-то кабыздохи. Она посмотрела вверх и, увидев меня, приветливо тявкнула.

— Можешь не отвечать, я знаю, что прав. Кстати, если не заснёшь, то сможешь поймать момент, когда картинка пойдёт на следующий круг. Ну, максимум порядок изменится и цвета, а марки и номера те же будут.

— Манипуляция! — усмехнулся я. — Ты прекрасно знаешь, что я не буду этого делать либо усну, запоминая номера и марки.

— Как знаешь, но вот тебе ещё один довод. Во сколько выехал, помнишь?

— Да, точно по расписанию.

— Вангую! — Пашка выдержал драматическую паузу. — Дорога займёт на час больше времени или что-то около того, в городе будет почти всё по-прежнему, но и некоторые большие изменения увидишь. Стройку, которой раньше не было, или ещё что-то такое. Главное не в этом, обрати внимание, местность будет упрощена — был красивый дом с лепниной, а станет простой квадратной панелькой, была аллея с фонарями под старину, а станет с плоскими палками под хайтек. И не забывай, сейчас осень, текстурки обновились, наверняка тебе продемонстрируют несколько потрясных видов, хоть на рабочий стол выкладывай… — он на секунду замолчал. — Погода, как на рекламном проспекте. Наслаждайся.



Попытавшись действительно поймать одинаковые номера, я довольно быстро уснул и проснулся, как оказалось, через полтора часа. Автобус всё ещё плёлся по трассе. Внизу за окном кто-то тявкнул. Волосы шевельнулись у меня на затылке, когда я увидел всё тот же москвич и ту же собаку. Даже цвета те же. А вот и дальнобой на «Мане» с легко запомнившемся номером — три пятёрки. Блин, да они же просто, как и мой автобус, идут в одном потоке, что здесь странного?! Но шутку Пашкину я оценил. Ведь почти повёлся и действительно начал напрягаться.



Поднимаясь к другу на обшарпанном лифте, я с удивлением обнаружил знакомые надписи на стенах. Пару раз доводилось мне застревать в этом гробике, и было время не только внимательно изучить написанное, но даже оставить своё послание. Что меня удивило, так это почти полное отсутствие новых надписей. Хотя за десять с лишним лет, прошедших со дня, когда я был здесь в последний раз, эти надписи могли несколько раз смениться новыми, которые выглядели точно так же, как старые. Лестничная площадка тоже не изменилась ни на грамм. На лючке мусоропровода даже сохранились зазубрины от бутылочных крышек, об него мы когда-то наловчились открывать пиво.



И сам Андрюха за десять лет абсолютно не поменялся, всё те же очки в роговой оправе, длинные засаленные волосы, мушкетёрская бородка и взгляд безумного профессора. Проходя через длинный коридор, я заметил окно, заклеенное вкладышами от жвачек, которые он собирал в девяностых. Обувная полка, карта на стене в прихожей, гардероб с книгами, даже ламповый телевизор, который я ему отдал, уезжая из города двадцать лет назад, стоял на той же тумбочке и работал!

— Тебя что, заархивировали? — спросил я, разглядывая прокуренную комнату, захламлённую, но при этом не заросшую паутиной и пылью, как если бы тут не жили с десяток лет.

— В смысле? — заметив мой взгляд, он усмехнулся. — А зачем что-то менять, если всё устраивает?

— Но надо же хоть как-то двигаться вперёд.

— Я двигаюсь. «Морровинд» прошёл почти весь, «Цивилизацию» на всех уровнях сложности, а «Героев» со всеми дополнениями. «Нокс» вот решил пройти заново.

— Ничего, что это игры начала двухтысячных?

— А что делать? Мой большее не потянет. — Андрюха с грустью посмотрел на свой старенький компьютер. — А на новый мне за полжизни не скопить.

Я не стал заводить разговор о том, что можно поменять род деятельности, образ жизни, и тогда всё было бы возможно. Ещё в начале нашего знакомства я понял — этого Диогена никто не переубедит. Зато я успокоился насчёт неизменности интерьера. Здесь и за следующие десять лет ничего не поменяется, такой уж человек тут живёт, так что законсервированность этой конкретной квартиры ещё ничего не доказывает.

— Ну, тогда принимай свежие органы для своего компьютерного зомби. — я начал распаковывать сумку.

— Мозгиии! — радостно осклабился он и потянулся к подарку.



Уходя, я увидел, как вдалеке прошла по коридору Андрюхина мать и, не оборачиваясь, поздоровалась со мной. Я машинально ответил, обратив внимание на то, что и она за десять лет совсем не изменилась, несмотря на давние проблемы со здоровьем, которые не могли не отразиться на внешности, особенно в её возрасте. А она — десять лет прошло, а всё такая же, и даже, кажется, платье на ней то же самое. Мотнув головой, я отогнал дурацкие мысли.



Мобильник зазвонил, когда я сел в автобус.

— Ну что, как мои прогнозы? — спросил весёлый Пашкин голос.

— Как у Росгидрометцентра, — буркнул я, — не сбылись. Город на месте, строек не видел, всё по-старому. Разве что у другана всё так же, как десять лет назад.

— А ты что, гулял по городу? Или в автобусе через экран, то есть через окно смотрел?

— Ну...

— И сейчас, наверное, тоже едешь? — продолжал веселиться Пашка.

— Но я же до остановки шёл!

— Мимо одного дома?

— Мимо кинотеатра! — возмущенно возразил я.

— На котором афиши такие же, как и в любом другом городе, да, вот такой вот пример!

— А кстати, на твой прикол с машинами я почти попался, можешь галочку поставить.

— Ты про что? — не понял он.

— То, что машины одинаковые всю дорогу будут рядом.

— Иии...?

— Что «иии»? Мы же вместе в пробке ехали, вот и объяснение!

— И все три полосы двигались с одной скоростью?

— Нет, наверно.

— То-то же! — победно заключил Пашка.

— Но эта машина была точно та же самая, и цвет у неё тот же был, и хлам на багажнике, и собака!

— А вот это плохо, значит, система на пределе, и её уже не хватает на разнообразие деталей. Мне кажется, ты больше ни с кем из старых знакомых сегодня не встретишься.

—Да пошёл ты! — окончательно разозлившись, я сбросил звонок.

Через минуту телефон пискнул, высветив на экране смс всё от того же Пашки: «Обрати внимание, как скуден набор лиц. Из двадцати случайных людей как минимум двое окажутся похожи друг на друга. Одежда, фигура, походка. Просто присмотрись, сколько ботов вокруг. P.S. Мне тоже страшно»

— Сука! — прошипел я.

И, естественно, потом всю оставшуюся дорогу сравнивал лица и считал количество. Если честно, об этом я и сам давно задумывался. Многие люди вокруг были действительно похожи. Сейчас в любой компьютерной игре редактор лиц позволяет создать больше вариантов, чем я видел вокруг себя. Как это объяснить? Маленький городок, родственные связи, просто общий генотип. Скольких овчарок вы отличите друг от друга, если живёте с котами? А я, положа руку на сердце, вживую с людьми общался всё реже, а на работе вокруг меня были преимущественно азиаты, все на одно лицо.

Телефон снова пискнул, на этот раз пришло сообщение от однокурсницы: «Извини, сегодня не встретимся. Погода прекрасная, всей семьёй на природе».



Дома, конечно, изменения были заметны. Мать ещё больше постарела. Почему-то этот факт меня успокоил. Её кошка, которую я помнил совсем малявкой, заметно выросла. Немного поменялась обстановка, хотя стены в некоторых местах всё так же топорщились отставшими обоями, а краска в ванной всё так же продолжала облупляться. Печальный итог нашего многолетнего спора — у меня не было времени заниматься ремонтом самому, а мать категорически не хотела видеть в доме чужих рабочих. Так что общая угнетающая атмосфера родного дома объяснялась вовсе не экономией на визуальных эффектах.



Выйдя снова на улицу, я глубоко вдохнул тёплый осенний воздух. Пашка, паразит, испортил такой день. Так и до паранойи недалеко. Вот я в своём дворе, где вырос, играл с друзьями, встречался с девчонками. Наверняка сейчас кого-нибудь встречу. Да даже если не встречу, в такую погоду нечего сидеть во дворе, нужно в парк идти гулять. Пожалуй, и мне не помешает прогуляться до парка.

«А среди всей толпы ты, естественно, встретишь знакомые лица друзей-ботов». — прозвучал в моей голове ехидный Пашкин голос.



И тут я увидел Светлану, сестру одноклассника, идущую от соседнего дома в моём направлении. Её лицо было мне знакомо, а вот фигура... это была фигура сорокалетней бабы-шпалоукладчицы. Хотя на моей памяти Светлана была всегда стройной.

— Света?

Секундное замешательство, и пустота в её глазах сменилась радостным теплом.

— Ой, извини, не узнала.

— Я тебя тоже не сразу узнал. Как дела? Сто лет не виделись.

— Всё по-старому, — она улыбнулась.

От этой знакомой и когда-то любимой девичьей улыбки, так не сочетавшейся с чужим грузным телом, меня передёрнуло.

— Замуж всё ещё не вышла?

— Неее, кому я нужна с ребёнком. А вот у Димки ребёнок родился недавно. Дядя Володя из твоего подъезда умер, а мои родители совсем из дома перестали выходить ...

На меня обрушился поток новостей, который я не далее как десять минут назад выслушал от матери.

— Ну ладно, я к Машке побежала, мы гулять пойдём.

— Ага, пока. — рассеяно попрощался я.



Внезапный озноб прошиб меня, окатил волной холодного пота. Я глубоко и медленно вдохнул, выдохнул, вдохнул ещё раз и ещё. Достав мобильник, я начал искать номера старых друзей. Лысый! Точно, вот кому нужно звонить, моему лучшему другу детства.

Когда я после долгих гудков уже готов был услышать, что абонент не отвечает, в трубке прозвучало:

— Да, слушаю.

— Привет! Я тут в городе с оказией, давай в каком-нибудь кабачке зависнем?

— Я не могу, я у родителей.

— И что? — не понял я. Не понравился мне его голос, какой-то отстранённый, безэмоциональный, как будто не человек говорил, а автоответчик.

— Не сейчас, давай потом.

Я положил трубку. Возможно, у него проблемы. Ладно, выясним. Другой номер — Макс. Не взял трубку. Серый тоже. Санчо..

— Здорово!

— Здравствуйте, вы кто?

— Ты что, не узнал меня? Вы с Потапом у меня на квартире тусовались, у тебя ещё аллергия на моего кота была.

— Кхм..

— Слушай, а телефон Потапа у тебя сохранился?

— Да.

— Продиктуешь? Как он вообще?

— Давно его не видел. — ответил чужой равнодушный голос, но номер продиктовал.

Потап на мой звонок тоже не ответил.



Я решительным шагом пошёл пешком в сторону вокзала. Не может вот это всё быть симуляцией. Да, я жил в старом квартале тихого подмосковного городка, где очень редко что-либо меняется. Но в центре наверняка есть изменения, наверняка на бульваре я встречу старых знакомых. Нужно вырваться из этого наваждения и опровергнуть всё, что мне внушил этот подонок Пашка!



Город был жёлто-красным и кое-где зелёным. Классический осенний день, как на картинах французских художников. «Как в Париже, только дома пониже и грязь пожиже», вспомнил я поговорку. У меня действительно красивый город со старыми, но ещё крепкими домами, с рядами деревьев между проезжей частью и тротуаром, с сиренью и шиповником под окнами. Сейчас потрескавшийся асфальт был укрыт чистой, приятно шуршащей листвой, а закатное солнце, светившее сквозь ещё не осыпавшуюся жёлто-красную листву, создавало поистине волшебную картинку. Я шёл по проспекту и любовался городом, в котором не был почти год, а чтобы вот так просто гулять, так и вообще не помню, когда последний раз такое случалось. Узнавал знакомые здания и отмечал, что на месте старых магазинов «У дяди Вани», «Инга», «Инструменты от Макса» открылись другие, те, которые на слуху — «М-видео» «Пятерочка», «Магнит». Место то же, то же помещение, тот же размер магазина, только вывеска новая. Пока это всё согласовалось с теорией Пашки. Вышел на площадь перед Домом Культуры — и пришлось на пару секунд закрыть глаза от ослепившего меня солнца. Проморгавшись, пошёл дальше, но мозг тут же начала сверлить мысль, что новой открытой локации нужно было время на прогрузку, вот меня и ослепило.



За зданием ДК мне открылась неожиданная картина, от которой громко застучало в груди и зашумело в ушах. Бульвар практически исчез. От высоких старых клёнов остались лишь круги в недавно положенной плитке. Вместо них из жирного насыпного чернозёма торчали палки молодых саженцев. Кованные фонари, стилизованные под старинные газовые, исчезли, а их место заняли чёрные столбы, изогнутые на концах под прямым углом, с мёртвыми диодными светильниками. Всюду были следы реконструкции и облагораживания, кучи песка и поддоны с плиткой. Автовышка с поднятой люлькой стояла у дома сталинской постройки, и рабочий, трудно различимый на такой высоте, красил жёлтую стену в жёлтый цвет.

Я ускорил шаг, чтобы пройти поскорее этот ужас, принципиально не желая сворачивать на соседнюю улицу. Да, красивый бульвар, который я помнил с детства, где были фонтаны, скульптуры, как постоянные мраморные, так и временные, к разным праздникам, превратился в плоскую равнину, покрытую тротуарной плиткой и утыканную тощими саженцами без единого листочка.

Непроизвольно я достал телефон и набрал номер Пашки.

— Что, я прав?

— Ты давно об этом догадался?

— Я всегда это знал.

— Откуда?

— От верблюда!

— Ты оттуда?

— Не скажу, меня убьёт агент Смит.

— Ты идиот?!

— Расслабься! По моим расчётам, сейчас тебя наградят отличным видом золотой осени.

— Паша, ты что, совсем меня не слышишь или специально издеваешься?! У нас с тобой и так разговор двух идиотов.

— Почему двух?

— Э...

— Всё, всё, изи, релакс. Просто получи удовольствие и реши, что делать дальше. Я за тебя во всех начинаниях. — и он отключился, не попрощавшись.



Я наконец свернул в конце бульвара и пошёл в сторону автовокзала. Со всех сторон меня окружала такая волшебная красота золотой осени, что я чувствовал себя ёжиком из тумана, который торжественно шёл со свечой через лес. Это невозможно описать, если ты не Пришвин и не Тютчев. Не будучи настоящим мастером художественного слова, только испортишь всё впечатление. Виды вокруг действительно были настолько потрясающими, что становилась неважна вся случившаяся ради них предыдущая экономия ресурсов и местами откровенно убогая графика.



Доехав до Москвы, я почти успокоился. Разумеется, дорога обратно, да ещё и вечером заняла вдвое меньше времени. «Свет, тени, ранее загруженное». — мрачно я думал про себя. А с другой стороны, ну, допустим, я в матрице, и что, плохо мне от этого? Вроде нет, живу и не жалуюсь. Большинство вокруг меня боты? Ну так не сильно-то изменило моё мнение о многих окружающих. Чего мне не хватает, денег? Значит, будем играть дальше, больше и лучше. Я предпочитаю есть бифштекс в ресторане, а не протеиновую кашу на борту «Навуходоносора», даже если второе реально, а первое всего лишь иллюзия. Я согласен быть батарейкой. Слышите меня, агенты Смиты?!

Пока я ждал свою электричку, последний на сегодня транспорт на пути к дому, в кармане снова зазвонил телефон. Это был Макс. Мы поговорили, рассказали друг другу пару новостей каждый из своей жизни, он извинился, что проспал мой звонок и сразу не ответил. Только я отключился, как вызов раздался снова. Лысый — примерно в том же ключе мы поговорили и с ним. После пары звонков от других ранее не отвечавших друзей мне снова стало как-то неуютно.



Когда позвонил Пашка, я уже раздражённо гаркнул:

— Да!

— Что, в родных местах система подгрузилась, и друзья вновь появились?

— Какая тебе разница? Чем тебя не устраивает этот мир? Ну и пусть я аккумулятор, пусть всё это не взаправду, что с того?

— Фи, матрица с их батарейками — это такая ересь.

— Тем более! Что тебе не так в этом дивном мире?

— Скучно.

— В смысле? — не понял я.

— Много ты в «Симсы» играл?

— Ну было дело, на пару месяцев завис.

— И чем всё закончилось?

— Кого сжёг, кого голодом заморил, апокалипсис там... а что?

— Почти все так закончили. У нас тяга к шутерам, а не симуляторам семейной жизни. Вот ты купил игру, вошёл в неё. Только сначала ты развиваешь свои навыки, а уже потом начинается настоящая игра. Драйв, адреналин, кипящая кровь! Это цимес жизни. Нужно немного выйти за рамки.

— Тебя посадят или в дурку, или в камеру. — решительно заявил я.

— Это и есть игра. Ты убегаешь, за тобой гонятся. Или наоборот. А лучше всё сразу. Посмотри список Форбс или героев войн. Это топ тех, кто играет по полной.

— А мне ты предлагаешь стать чикатилой?

— А у тебя к детям влечение?

— Нет!

— Тогда стань Хищником, находи достойные цели, устрой ГТА!

— Ты точно с катушек съехал!

— Хочешь ещё доказательство?

Я молчал, сам уже не понимая, чего хочу, и Пашка расценил моё молчание как знак согласия.

— Есть шаурмешная поблизости? Подойди и спроси по-английски. Система иногда автоматом включает перевод. Всё, до скорого, мне, между прочим, тоже нужно решиться на кое-что.

Я подошёл к ближайшей палатке с куриным мясом на вертеле и как бы между прочим сказал:

— Hi, how are you? One shawerma in cheese pita, please.

— Of course, bro! I'll do it right now. — молодой таджик даже глазом не моргнул.



Я пошёл прочь от вокзала. В темноту, в глубину дворов. Нужно было перезагрузить не только систему, но и свою голову тоже. Чистейший английский из уст гастарбайтера стал соломинкой, переломившей хребет верблюда. Мысль о том, что таджиков, обученных английскому языку, могли завезти в Москву специально перед прошедшим недавно чемпионатом мира по футболу, показалась мне нелепой и жалкой. Теперь я почти не сомневался, что всё вокруг симуляция, а я не понимаю, зачем я здесь.

— О, чувачок! Мобилку принес, э? — единственный проход между домами перегородила сутулая фигура в толстовке с накинутым капюшоном. — Ребзя, он в натуре не отдупляет, куда зачапал.

Я услышал смех ещё как минимум двоих. Мои глаза наконец привыкли к темноте, и я хоть с трудом, но различил троих гопников, закрывавших тупик, в который я так удачно для них зашёл.

— Чё, братишка, решил пописить в наших дворах? Теперь мы тебя штрафовать будем. — мерзкий гогот поддержал этого недодружинника.

— Боты! — сказал я тихо.

— Чё ты прокряхтел?

— Боты, вернее, мобы, первоуровневые. Экспа, мать вашу. — я начал медленно закипать.

— Ребзя, а он грубиян! — голос был всё ещё угрожающим, но я уже слышал в нём нотки неуверенности.

Мне на глаза попалась ребристая арматурина, торчавшая из земли как раз возле моей руки. Ну да, куда же без роялей, в игре-то. Так, глядишь, скоро пистолеты будут лежат на трупах, и патроны будут парить над землёй. Разговорчивый гопник тоже заметил потенциальное оружие и рванул к нему.

Я опередил его, вырвал металлический прут из земли и ударил снизу вверх, метя в челюсть — попал. Сразу же обратным движением по виску. Послышался хруст, и только что веселившийся пацанчик рухнул на асфальт. С глухим рыком второй бросился на меня, третий же почему-то остался стоять на месте, тупо уставившись на тело своего приятеля. Ну да, мобы же, первый уровень, вот все вместе и не нападают. Второго забить было ещё проще. Пропустив его мимо себя, я с размаху опустил арматуру ему на затылок, а потом, взяв её обеими руками, не без усилий воткнул в его спину, когда он согнулся от боли и упал на колени. Оцепеневшего третьего я просто и без изысков забил окровавленной железякой по голове. Хватило пяти ударов, чтобы он упал, так и не издав ни звука. Лишь когда всё было кончено, я осознал, что в моём кармане давно уже надрывается телефон, композицией «Primo Victoria» группы «Sabaton» озвучивая мою эпичную схватку. Пашка!



— Что? — закричал я.

— Я сделал это! Я переступил, я теперь в игре на всю катушку, я, я, я завалил их всех! Так, и ещё раз, и по голове. Они думали, что я слабак. Они сами сделали первый шаг. Это круто! Это просто супер! Вот ради чего мы здесь! Теперь...



Сигнал второй линии — жена. Я автоматически переключился на её вызов.

— Паша! Ну ты где? Я уже волнуюсь. Как съездил, как мама?

— Я тут это.. — замямлил я, растерявшись от неожиданности.

— Ты скоро приедешь?

— Я тут к Павлу заехал, на минутку.

— Это к какому? — не поняла она.

— Ну, в танчики с ним играем, он к нам со своим ноутом приходит.

— По сети, что ли? Ты меня не знакомил.

— Как? Он же вчера до твоего прихода сидел у нас. — мне снова стало холодно, и неприятно засосало под ложечкой, как от предчувствия чего-то страшного.

— Ты что, пьяный? Ты вчера по гарнитуре с кем-то разговаривал и был один. Короче, так: давай сейчас же приезжай домой...

— Люба, — я попытался прервать жену.

— ... и здесь всё выясним. — продолжала она говорить, не слыша меня. — Я говорила, что ты с ума сойдёшь со своими играми!

— Люба! — крикнул я и перевёл дух, пытаясь взять себя в руки. Потом спокойно и медленно спросил: — Я вчера был один, когда ты пришла?

— Да, а что?



Я молча переключился на Павла, который, оказывается, всё это время продолжал восторженно болтать.

— ... нам теперь это по плечу. Ты понимаешь, что ты вылез из своей скорлупы? Теперь мы пойдём вверх к топу, и да здравствует PvP!

— Кто ты?!

— Это, ты понимаешь... — он резко замолчал, словно споткнувшись об мой вопрос. — В каком смысле?

— Кто ты?!

— Ну... — он почему-то замялся.

— Кто ты, скотина? — заорал я в экран мобильника, словно в лицо этого неизвестного, непонятно зачем задурившего мне голову.

— Я хотел, чтобы ты развивался. Чтобы двигался вперёд. — неожиданно спокойно ответил он.

— Зачем? — продолжал орать я. — Кто ты?!



Он молчал, но я знал, что он ещё там. Я тоже молчал, а внутри меня клокотала ярость — развивал он меня, ишь ты, благодетель какой выискался, альтруист-наставник !

А потом я понял. И зачем он всё это делал, и почему не смог сказать мне об этом вслух. Ну конечно, я бы тоже не смог сказать такое ни одному из персонажей, которыми играл.

Ярость схлынула разом, угасла, словно костерок, на который выплеснули ведро воды. Чувствуя какую-то гудящую пустоту в голове, я молча смотрел на мобильник.

Внезапно мой взгляд остановился на имени абонента, секунды разговора с которым по-прежнему перебирал счётчик времени соединения. «Я рабочий». Это был мой второй номер, вторая симка, стоявшая в этом же мобильнике. Я говорил сам с собой. Тот Пашка — это я. Нажав отбой, я просмотрел список звонков за сегодня. Я звонил себе на рабочий номер. Как это вообще возможно? С кем я, в конце концов, разговаривал? Что, чёрт возьми, происходит!

Откуда-то сбоку раздался стон. Я увидел три тела, лежавших рядом со мной. Три тела, покрытых, как мне показалось, чёрной краской, и одно из них, с чёрным пятном вместо головы, издавало эти стонущие звуки. Меня вывернуло прямо на одного из них, скрутило так, что я не мог разогнуться, пока желудок не выплеснул всё своё содержимое и не изошёл, окончательно опустев, ядовитой желчью.

Я только что зверски убил троих. Своими руками насмерть забил троих пацанов. Я... приобрёл игровой опыт?

На боку у одного из них матово блеснула из-под завернувшейся куртки кожаная кобура. «А вот и патроны».





Сейчас семь часов утра, четырнадцатое октября две тысячи восемнадцатого года. Меня зовут Павел, и я только что закончил писать этот текст. Я выложу его в сеть, чтобы те, кто в системе, поняли это и начали игру. Или пусть мне докажут, что я просто поехал крышей. Кстати, о крышах — я как раз стою на одной из них и наблюдаю совершенно потрясающий восход. Отличная заставка для нового этапа моей игры.

 

[Crulod]

что является целью творчества - в широком смысле?

побороть скуку... свою и другим помочь

[Atrosha]

Есть такая штука, называется "потребность в творчестве" это вот оно.