Вход
Регистрация
Шестнадцать дней мы воевали в ужасных условиях, с трудом продирались сквозь грязь и смрад, а тем временем дождь, холодный и жесткий, лил на нас без остановки. Заполняя наши рюкзаки, одежду и оружие. Шестнадцать дней мы сражались, скудно питаясь и ещё меньше отдыхая, с противником, который был лучше снаряжен, лучше подготовлен и наверняка ему платили намного больше, чем нам. И на протяжении этих шестнадцати дней мы умирали.
”Это тупик!” крикнул Гастун, его голос было почти не слышно под ревом бури. Это был наш третий день в горах, и мы уже больше, чем на день отставали от графика. Нашим заданием было обеспечение безопасной площадки под размещение CRU – от клонов толку немного, если они находятся в километрах от фронта – но бой затянул нас на север, в горы.
Я перегнулся через край. Гастун прав. Пятью метрами ниже, узкая тропа, по который мы шли, упиралась в горный массив. Плотный поток дождевой воды бежал под нашими ногами, через край, вниз. Мы никак не сможем спуститься туда.
“Придется вернуться назад, поискать другой путь вниз.” Гастун кивнул, и лишь желваки на сжатых скулах, выдавали его растущее недовольство. Мы развернулись и без промедлений начали возвращаться по тропе, которая привела нас сюда.
“И чего они, черт возьми, хотят от нас?” Крин, идущий в голове, пытался перекричать бурю.
“Чтобы мы делали свою работу.” Даже в такой момент, Кара не смогла не начать спор.
”Нас превосходят в числе. Нет поддержки. И к тому же, мы застряли в горах не известно где. Разве ты ещё не поняла, Кара? Мы всего лишь расходники, ресурс. Им наср**ь, что с нами будет!”
Пока мы шли, их спор стал не более чем белый шум, ещё один слой, который лег на звуки дождя, ветра и грозы. Вместо этого я сконцентрировал внимание на нашем окружении. Мы были как на ладони, беззащитные, тропа была чуть шире человека, она бежала вдоль скалы, которая была метров двадцать в высоту, и намного, намного глубже. Скала, отвесной стеной возвышалась над нами, белая, отполированная дождем и…и в тот момент я заметил ее. Свисающая с края обрыва, сгусток тьмы, настолько плотной, что казалось, она поглощает воздух вокруг себя. Она наблюдала неподвижно, дождь даже не задевал ее. Преследователь. Темная сущность, что следовала за мной с Кхаби VIII.
Звуки бури разрывает вскрик Калы. Я повернулся как раз в тот момент, когда кусок земли осыпается под ее ногами, и она падает. Крин был к ней спиной, поэтому не успел бы среагировать. Гастун находился в хвосте, слишком далеко, чтобы успеть что-либо сделать. Остаюсь лишь я. Я прыгнул, рукой ныряя через край, и несколько ужасающих мгновений не чувствую в руке ничего. Но затем было ощущение касания кожи, пальцев. Я успел схватить ее. Я попытался дотянуться другой рукой, но в этот момент камни подо мной начали скатываться, и я вместе с ними. Нас тащило вниз, но Гастун и Крин уже были рядом, и все вместе мы вытащили ее, не без труда и чертыхаясь – она все-таки была в теле стокилограммового мужчины.
“Давайте поскорее убираться из этих чертовых гор.”
В тот раз я впервые услышал жалобы Гастуна. Через несколько лет я узнаю, что Гастун боялся высоты. И это было самое яркое выражение его страха.
“Трудно с тобой не согласиться,” ответил я, оглянувшись назад, к месту, где, несколько мгновений назад, была тень.
После этого мы шли молча, промокшие до нитки и уставшие. Все казалось тяжелым. Все тело ломило и казалось, что каждый следующий шаг потребует в два раза больше усилий, как будто дождь впитывался в кости, и тянул тяжелым грузом. Мы не сильно обрадовались, когда добрались до маленькой пещеры; остатки от костра были единственным доказательством того, что мы останавливались здесь вчера. Внутри пещеры, горная порода расползалась по стенам, в расщелинах, похожих на выпавшие зубы старой Ситари. Но, хотя бы было сухо.
Вымотанные, мы уснули почти сразу, но было небезопасно, и когда я открыл глаза, надо мной, в несколько сантиметрах от лица, пристально уставившись, нависала тень. За ней, возле входа в пещеру, стоял Гастун. Как она прошла мимо него? Медленно, стараясь не привлекать внимания, я потянулся за пистолетом. Тень открыла рот, похожий на рану, которая разрывалась и растягивалась, и тут же снова закрывалась, все это происходило одновременно и без единого звука. Боковым зрением я заметил, как сгущалась тьма. Рукой я дотянулся до оружия, но было поздно. Она поглотила меня. Была лишь тишина. Тишина и отчаяние, выворачивающее внутренности. Боль обжигало отчаянием и чувством вины настолько сильным, что я не мог дышать. не чувствовал ничего, кроме печали, страха и смятения. И сокрушающей беспомощности. Чистый страх ребенка. Но все это исчезло так же внезапно, как возникло. Дождь стекал по лицу, и я удивился, откуда он взялся в пещере. И потом я понял, что это я плакал.
Снаружи по прежнему лил дождь и темное серое того, что должно было быть ночью, уступало место чуть светло-серому оттенку дня. С самого первого дня здесь, мы не видели солнца или луны.
В проходе появился Гастун. ”Я нашел выход отсюда!” Приободренные мыслью, что наконец-то получиться выбраться из гор, мы все пошли за ним.
Он не мог сдержать улыбки, когда указывал на него. Горный хребет, не больше шага в ширину, был насколько близко к скале, что приходилось прижиматься, что идти.
“Неудивительно, что в первый раз мы его не заметили.”
Голова кружилась, места едва хватало, чтобы стоять. Поскользнись и упадешь. Слегка наклонись назад и упадешь. Я не мог оторвать глаз от крутого склона, уходящего вниз. Неприятная смерть.
“Впереди он расширяется.” Гастун будто прочитал по нашим лицам, о чем мы все думали.
“Откуда ты знаешь?” спросил Крин. Прозвучало это больше как обвинение, а не вопрос.
“Потому, что я уже это делал, не так то и сложно.” Но что-то в его лице подсказывало мне, что это была не вся правда.
“Да ты чокнутый!” вскрикнул Крин, возвращаясь назад. ”Уверен, есть другой путь в долину.”
“Согласна с Крином.” Мы все посмотрели на Калу, но похоже, никто не был так удивлен, как Крин. Ну, наверно, все когда-нибудь случается впервые.
“С другой стороны,” сказал я, ”если мы упадем, нам придется опять проделать весь путь сюда и попытаться ещё раз.”
***
Потребовался целый день, но мы смогли пробраться. После того, как мы с трудом добрались до внешнего края, мы спустились по каменистой осыпи и попали на широкую, гладкую равнину, которую все это время видели, но не могли достичь.
“Некуда бежать, и негде спрятаться. Если здесь на нас нападут, мы покойники.” отметил Гастун.
“Значит, пора приступать за работу,” ответил я.
Возведение башня ECCM заняло больше времени, чем я надеялся. Без горного щита, ветер здесь был намного сильнее. Он растягивал кабели, раскидывал инструмент под ноги, и если ты недостаточно осторожный, внезапный порыв может сбить с ног. Он, тянул и толкал, будто обиженный ребенок, требующий внимания, а дождь, помогая ему, хлестал нас по спинам. Но после запуска башни, мы смогли пробиться через покров помех, покрывающих район, что дало нам опорный пункт в регионе и необходимую поддержку.
“Сколько ещё, Кала?”
Противник появился, будто призванный моими словами. Они шли в числе, к которому мы были не готовы, пешком и на танках. Они не бессмертные, но им и не зачем такими быть. Они армия.
“Мы их задержим,” сказал я, но мы все знали, чем все закончиться. Все произошло быстрее, чем я рассчитывал.
Снаряды уничтожили башню и раскидали нас. Они продвигались длинной колонной, шли и стреляли, будто армия роботов. Мы расправлялись с теми, кто подошёл достаточно близко, но их было слишком много. В конце концов, остался лишь я.
И сквозь все это, спокойно двигалась темная фигура. Пули без вреда для нее проходили насквозь и попадали и убивали тех, кто был по другую сторону. Казалось, дым двигался вокруг нее, а ветер обтекал ее.
Она остановилась на некотором расстоянии от меня, не ведая или не обращая внимания на битву, бушующую вокруг, а иногда и сквозь нее. Она открыла рот, а вот тогда я и услышал. Голос, который тогда запер меня под земной поверхностью. Голос, который заставлял меня переживать воспоминание за воспоминанием. Голос и тень, которые были одним целым.
“Они солгали тебе, Путник. И по прежнему продолжают лгать. Самым паршивым образом.”
Внезапно, я оказался в стороне от битвы и от дождя. Я оглянулся на воспоминания меня, лежащего в луже крови, и наступающих солдат. Минматаровских солдат; моих соотечественников. На пустые оболочки, в которых раньше были Кала, Крин и Гастун.
“Идем, я покажу тебе, что на самом деле произошло в тот день.”
Наверх
