Сердце Марса
Первый треножник экипаж патрульного дирижабля «принц Альберт» засёк неподалёку от кратера Исидис.
В мощные цейсовские бинокли было видно, как вдалеке, на красноватой равнине под грязно-жёлтым небом ворочается гигантская металлическая туша. Стряхнув пыль, она неуклюже поднялась на тонкие суставчатые ноги, расправила щупальца, удерживающие чёрный ящик – генератор теплового луча. За первым треножником последовал второй, третий, и вот уже два десятка исполинов встали цепью, перекрывая путь наступающей колонне бронетехники землян.
Танки, выпустив пар, замедлили ход и начали перестраиваться в боевой порядок. Получив разведданные, командир батальона запросил подкрепление – гаубичную батарею: тепловой луч марсиан превосходил по дальности даже новейшие семнадцатифунтовые башенные орудия и плавил лучшую крупповскую сталь.
Тем временем в гондоле дирижабля «принц Альберт» канонир Генри Нортон, склонившись над прицелом, смотрел, как внизу проплывают треножники и нервно сжимал рукояти сброса бомб. Однако приказа начать атаку не было. Преодолевая сильный боковой ветер, дирижабль обогнул строй марсиан и полетел дальше, к циклопической чаше кратера Исидис.
Вскоре показалось дно кратера и то, что скрывалось на нём. «Матерь Божья», — не сдержался пилот. Генри глянул в переднее стекло рубки и обомлел.
Металлическую трубу больше мили длиной, покоившуюся на массивном круглом основании, окружало скопище угловатых механизмов, возле которых копошились паукообразные машины марсиан. Чудовищное орудие медленно поворачивалось в направлении колонны землян и меняло наклон по отношению к горизонту. «Похоже на орбитальную пушку. Из таких они когда-то запускали цилиндры к Земле» — задумчиво сказал капитан.
Услышав доклад с дирижабля, командир танкового батальона решил начать наступление, не дожидаясь основных сил: один удачный выстрел из такой махины мог произвести катастрофические разрушения, а отступить на безопасное расстояние уже не было времени. К счастью, из-за размеров и расположения стрелять прямой наводкой это орудие не могло.
Танки, лязгая гусеницами, двинулись вперёд. Скошенные носы боевых машин, оборудованные таранным выступом, то и дело задевали грунт, поднимая клубы пыли.
Батальон разделился, окружая треножники с двух сторон, те в ответ сомкнули ряды и активировали тепловые лучи. Ослепительные линии огня, оставляя обугленные борозды, словно исполинские пальцы, протянулись к танкам, приближавшимся на максимальной скорости. Уклониться удалось не всем: три неповоротливых «Фридриха» буквально распались на части, один из «Тамплиеров» потерял гусеницу, другому начисто срезало левую башню.
Достаточно сократив дистанцию, танки открыли огонь из орудий главного калибра; пушки в боковых спонсонах ждали своей очереди. Поначалу снаряды, оставляя глубокие воронки, ложились мимо цели, но вскоре наводчики сделали поправку на пониженную гравитацию и ветер, что принесло первые успехи.
У одного из треножников подломилась конечность, и он, накренившись, упал, задев соседнюю машину. Наблюдавший за этим экипаж «принца Альберта» разразился радостными возгласами; дирижабль к этому времени почти долетел до гигантского орудия и получил шанс поучаствовать в битве. Пилот поставил руль высоты на спуск, Нортон вновь вернулся к бомбовому прицелу.
Пятьсот футов… Рано. Триста. Двести. Сто… Пора. Держатели разжались, и чёрные цилиндры стофунтовых бомб нырнули вниз. Генри даже успел разглядеть на борту одной из них надпись «За Вашингтон». Потянулись секунды томительного ожидания. Нортон уже начал думать, что взрыватели не сработали, когда внизу взметнулись языки пламени. Покорежённые машины марсиан разлетелись в разные стороны, но главное орудие, по всей видимости, повредить не удалось, оно продолжало медленно и неукротимо поворачиваться на лафете.
Сбросив бомбы, дирижабль совершил разворот и начал удаляться от центра кратера.
— Почему не идём на второй заход? – спросил Генри.
— Приказано срочно возвращаться в Нью-Лондон, — хмуро ответил капитан. – Нам на смену направлен цеппелин «Каледония». Ничего не понимаю. Чем эти штабные вообще думают?
Впрочем, помощь наземным силам уже не требовалась: танки стреляли прямой наводкой по оставшимся треножникам и добивали упавшие машины. Командир батальона поблагодарил экипаж за помощь и пожелал удачного полёта.
На исходе марсианского дня Генри увидел купола Нью-Лондона, соединенные подземными туннелями и опутанные сетью железнодорожных путей. На одном из них дымил готовый к отправлению бронепоезд, к которому цепляли платформы с орудиями — возможно, это и были те гаубицы, которых так и не дождались танкисты.
Дирижабль пришвартовался к причальной мачте и плавно опустился в открытый эллинг, стоявший рядом с одним из куполов. Створки сомкнулись; через несколько минут мощные вентиляторы удалили непригодный для дыхания марсианский воздух, и экипаж вышел наружу. Там их уже ждали два офицера в мундирах цвета хаки с нашивками MI-5.
— С возвращением, джентльмены. Нам нужен капрал Генри Нортон, — сказал улыбчивый крепыш с лейтенантскими погонами.
— Не беспокойтесь, это не арест, — добавил его спутник.
Генри сделал шаг вперёд и назвал своё имя, лихорадочно размышляя, зачем он вдруг понадобился контрразведке.
— К сожалению, мы не можем позволить вам отдохнуть после боевой операции, — развёл руками лейтенант, — полковник Мак-Артур хочет видеть вас как можно скорее. Пожалуйста, следуйте за мной.
Генри, ловя на себе сочувствующие взгляды, торопливо попрощался с экипажем и отправился следом за сопровождающими. Или всё-таки конвоирами?
Несмотря на внушительные размеры Нью-Лондона, паромобили здесь использовались крайне редко ввиду дефицита топлива, поэтому весь путь до штаба пришлось проделать пешком. В этот поздний час людей на улицах было немного: гражданские отдыхали после трудового дня, военные собирались на вечернюю поверку.
Окна увенчанных высокими трубами фабрик и заводов погасли, вместо них зажглись огни приземистых жилых домов и увеселительных заведений.
Пробегавший мимо мальчишка-газетчик в длинной, не по росту шинели сунул Генри свежий номер «Таймс». На первой странице был помещён дагерротип кайзера Вильгельма, пожимающего руку лорду Веллингтону на фоне поверженного треножника, заголовок внизу гласил «Вместе мы сила». Генри покачал головой и вернул газету обратно, сейчас ему было не для чтения.
На площади Согласия пришлось сделать вынужденную остановку: бородатые солдаты в серых бушлатах в сопровождении священников переносили через улицу к строящемуся храму двадцатифутовый золочёный крест. «После ледяной Сибири Марс, должно быть, кажется им райским местом», — подумал Генри.
Штаб Лиги Объединённых Наций, представляющий в плане правильный пятиугольник, располагался в самом центре города, напротив резиденции королевских особ. Кабинет полковника находился на предпоследнем этаже; даже невозмутимые провожающие запыхались после утомительного подъёма по бесчисленным лестницам, а Генри и вовсе шёпотом клял всё на свете. Наконец его довели до нужной двери и, козырнув на прощанье, пригласили войти.
Небольшой кабинет освещали яркие газовые лампы, стены были увешаны картами Марса и тактическими схемами. За массивным столом в дальнем конце помещения, под портретом Его Величества короля Георга VI сидел невысокого роста грузный мужчина с седыми бакенбардами. На его кителе Генри разглядел медаль за отвагу и два ряда орденских планок.
— Капрал Генри Нортон по вашему приказанию прибыл.
— Вольно, капрал. Без чинов. Присаживайтесь, нам предстоит долгий разговор, — произнёс Мак-Артур и указал на свободное кресло. – Не буду ходить вокруг да около, начну с главного. Для вас есть задание чрезвычайной важности и секретности. Нет, это не вылазка в логово марсиан, на то у нас есть особые специалисты. От вас потребуются скорее гражданские навыки. До войны вы были детективом Скотленд-Ярда, не так ли?
— Так точно, сэр.
— Неплохой послужной список. Почему предпочли военную карьеру?
— Моя жена погибла во время вторжения марсиан.
— Понимаю. Мои соболезнования. Итак, вам поручено расследовать крайне щекотливое дело, с которым не справились наши военные специалисты. Вам знакомо имя доктора Адама Стёрлинга? – спросил полковник и протянул Генри фотокарточку, на которой был изображён сухощавый морщинистый старик в белом халате.
— Да, я часто видел статьи о его поразительных экспериментах.
— Это наш авторитетнейший консультант по Марсу. Два дня назад он пропал без вести из собственной лаборатории. Кажется, в криминалистике это называется классическим делом о закрытой комнате.
Мак-Артур встал с кресла и принялся расхаживать по кабинету, заложив руки за спину.
— Научный корпус тщательно охраняется. Часовые показали, что около шести часов вечера доктор вошёл в свою лабораторию и остался там на ночь. Его хватились утром. Входная дверь была не заперта, дверь во внутренний отсек пришлось взломать, но в обоих помещениях доктора не оказалось. Следы возможного преступления отсутствуют. Мы перебрали множество вариантов, включая даже диверсию марсиан, но так и не нашли разгадку. Возможно, в деле замешана германская или русская разведка.
— Благодарю вас, сэр. Я могу задавать вопросы?
— Теперь это ваша работа, — сказал Мак-Артур.
— Из лаборатории есть только один выход?
— Именно. Мои люди тщательно изучили пол, стены и даже потолки: кроме как через входную дверь он выйти не мог.
— Часовые – надёжные люди?
— Их подвергли перекрёстному допросу и проверили на полиграфе. Сговор или подкуп третьими лицами тут исключён.
— Есть ли другие свидетели, кроме часовых?
Мак-Артур поднял указательный палец вверх.
— Отличный вопрос, капрал. Да, ассистентка доктора, она находилась в лаборатории всю ночь. Именно от неё мы узнали, что доктор вошёл во внутреннее помещение, куда не пускал никого из посторонних, даже её, и не выходил больше.
— Всю ночь? Между ними были… отношения?
Полковника этот вопрос почему-то насмешил.
— Не думаю. Полагаю, вы хотите поговорить с ней?
— Да. Возможно ли сделать это прямо сейчас?
— Конечно. Разомнём ноги, тут недалеко.
«Странно, Мак-Артур почему-то не хочет вызвать её в кабинет», — подумал Генри.
Научный корпус, как оказалось, располагался прямо под зданием штаба. На пути к лаборатории Стёрлинга полковнику пришлось три раза предъявлять документы, но даже после этого часовые с подозрением косились на незнакомого им Нортона. Система безопасности здесь и вправду была на высшем уровне.
Спустившись на два этажа ниже уровня грунта, они прошли до конца коридора. Полковник отпёр массивную дверь и зажёг свет, приглашая Генри войти.
Левую стену просторной лаборатории занимали высокие шкафы с книгами и несколько письменных столов, заваленных бумагами и чертежами. На правой же в беспорядке громоздились арифмометры, машины Бэббиджа, катушки с плёнкой, а также многочисленные приборы и детали, назначения которых Генри не смог определить. Напротив входа находилась закрытая дверь в смежное помещение. По обе стороны от неё стояли стеллажи с химикатами, на одной из полок Нортон даже разглядел склянку с заспиртованным зародышем марсианина.
— Здравствуйте, мисс Бетти, — громко произнёс полковник.
Генри услышал приглушённое лязганье, звук тяжёлых шагов, а в следующее мгновение потерял дар речи.
Из-за шкафов в дальнем конце комнаты вышел стальной манекен, одетый в строгое шёлковое платье. Лицо ему заменяла металлическая маска, на которой искусно были изображены довольно привлекательные женские черты, в прорезях глазниц горели огоньки. Приближался он быстро, но несколько неуклюже, будто бы раздумывая каждый раз перед тем, как сделать следующий шаг. При каждом движении слегка поскрипывал, и изо рта вырывалось едва заметное облачко пара. Гибкие суставчатые пальцы рук чем-то напомнили Нортону щупальца марсиан, а из-под подола платья виднелись широкие плоские ступни.
— Мисс Бетти, имею честь вам представить капрала Генри Нортона. Генри, это мисс Бетти, точнее, автоматон модели BT-1000, ассистентка доктора Стёрлинга.
— Рада видеть вас, мистер Нортон, — глухим, слегка надтреснутым голосом произнесла Бетти и с неожиданной ловкостью сделала книксен, скрипнув при этом механическими суставами.
— Благодарю вас, — преодолев ступор, ответил Генри. — Мы пришли по делу. Разрешите задать вам несколько вопросов, связанных с исчезновением доктора Стёрлинга?
— Мой словарный запас ограничен. Пожалуйста, формулируйте вопросы корректно, — предупредила Бетти.
К сожалению, ничего нового она сообщить не смогла. С момента постройки, около года назад, её участие в экспериментах доктора ограничивалось переноской тяжёстей, записью наблюдений и простейшими операциями с приборами. Доктор Стёрлинг был добр и вежлив с нею, часто совершенствовал её внутренние механизмы и исправлял поломки. Единственный интересный факт Генри узнал, когда задал вопрос о том, что делал доктор в последний день.
Вечером после планового ремонта Бетти он некоторое время провёл, разбирая бумаги, а перед уходом в соседнюю комнату подошёл к ней и произнёс странную фразу, которой Бетти от него раньше не слышала: «Память о вас всегда будет в моём сердце».
Немного помолчав, она добавила, что скучает по отцу. Генри почувствовал себя неловко, услышав такие слова от машины, поблагодарил Бетти и повернулся к полковнику.
— Разрешите осмотреть внутреннее помещение?
— Конечно. Из-за строжайшей секретности доктор шутливо называл его «комнатой Синей Бороды». Но боюсь, что увиденное вас разочарует.
Когда они вошли внутрь, Генри скептически хмыкнул. Квадратная комната примерно двадцати футов шириной была абсолютно пуста. Голые стены, лампы на потолке и система отопления — только и всего. Генри, хотя и доверял компетенции специалистов, проводивших первичный осмотр, тщательно изучил скудный интерьер с помощью любезно предоставленной полковником мощной лупы. Никаких зацепок. Единственное, что заинтересовало Нортона, — полустёртые следы пыли на полу, но до времени он решил не оглашать свои догадки.
Через полчаса Генри вернулся к порядком заскучавшему Мак-Артуру и сказал, что узнал всё необходимое.
— Великолепно. Ваше рвение достойно всяческих похвал, но вынужден напомнить, что уже далеко заполночь. Мы оба не обладаем выносливостью мисс Бетти, поэтому предлагаю встретиться завтра утром в десять часов у меня в кабинете.
Вернувшись к себе в казарму, Генри рухнул на койку и мгновенно уснул.
Во сне он, выбиваясь из сил, бежал по каменистой багровой равнине, а сзади неторопливо ковылял треножник. На зубах скрипела марсианская пыль, одежда пропиталась потом, а спасительный купол был ещё очень далеко. Когда Генри наконец добрался до него, то увидел, что за прозрачной стеной стоит Мак-Артур. Нортон заколотил кулаками по стеклу, крича, чтобы его впустили, но полковник, покачав головой, развернулся и пошёл прочь. В следующий момент щупальце треножника подхватило Генри и дёрнуло вверх, к кабине пилота. Им оказался доктор Стёрлинг. «Память о вас всегда будет в моём сердце. Сердце…», — послышался скрипучий механический голос, и щупальца потянулись к груди.
Генри с криком проснулся.
Сердце было на месте и, кажется, даже билось. Зато теперь одна из частей головоломки встала на своё место. Оставалось выяснить детали.
Утром за чашечкой кофе, на которую Генри посмотрел с отвращением (за ночь он опустошил пару кофейников) и сигарой, принятой более благосклонно, полковник поведал ему новые подробности дела.
— Вчера я не успел рассказать о нашей встрече со Стёрлингом в день исчезновения. Меня поразила его реакция на одну новость… Я вынужден сообщить её и вам тоже, но предупреждаю, что это секретная информация. Нам наконец удалось провести переговоры с марсианами. Через неделю ожидается их капитуляция. Доктор же… Генри? Что с вами? Вы бледнеете.
Нортон преодолел головокружение и слабо улыбнулся. «Война окончится, и можно будет вернуться на Землю? Невероятно», — одна за другой проносились мысли в его голове.
— У меня нет слов… Это было слишком неожиданно. К тому же я плохо спал этой ночью. Пожалуйста, продолжайте.
— Хорошо. Кстати, ваша реакция весьма показательна: так ведут себя практически все, кто узнаёт об этом впервые. А доктор… Он умеет владеть собой, но я готов поклясться, что эта новость его глубоко огорчила. Когда я сказал, что война практически окончена, Стёрлинг пробормотал себе под нос, что всё только начинается. Я попросил разъяснений, но он ответил, что мне послышалось и ничего подобного он не говорил. Так что он имел в виду? Нас заманивают в ловушку? Стёрлинг знал что-то, и марсиане решили его ликвидировать?
— Сомнительно. В таком случае они могли бы устранить командование объединённой армии в самом начале операции, но почему-то не сделали этого, — покачал головой Генри.
— Ни один человек, будучи на месте доктора, не повёл бы себя так. В какой-то момент я подумал, уж не марсианин ли он. Знаю, это абсурд, но я не могу логично объяснить его реакцию.
— Да, это ещё больше запутывает дело, — задумчиво протянул Генри. – Давайте подытожим. Доктор исчез по собственной воле? Допустимо, но мотивы этого неясны. Марсиане? Невероятно. Иностранная разведка? Невозможно. Кстати, были ли у Стёрлинга враги?
— Нет, мы всё тщательно проверили. Максимум конкуренты в науке, но ни с кем из них он открыто не конфликтовал. Возможно, его младший брат сможет рассказать больше. Он сейчас на Земле, я могу организовать сеанс радиосвязи.
Нортон и Мак-Артур спустились в радиорубку и прошли в одну из кабинок для конфиденциальных переговоров. Полковник, покрутив ручки настроек, сел за пульт громоздкой машины и надел наушники, вторую пару передал Нортону.
— До Земли сигнал будет идти с задержкой, придётся подождать, — предупредил Мак-Артур.
Через некоторое время на пульте загорелась зелёная лампочка. Полковник довольно крякнул и придвинул к себе микрофон.
В наушниках раздались три коротких сигнала, затем бодрый голос, на американский манер растягивая слова, произнёс: «А сейчас для бравых героев Марса немного земной музыки. Сома ЭфЭм: первое космическое радио!». Следом зазвучали странные диссонансные звуки ритмичной мелодии.
Нортон в недоумении повернулся к полковнику и увидел, как его лицо медленно багровеет. Мак-Артур с проклятьем сорвал наушники и выключил транслятор.
— Ошиблись частотой? – спросил Генри.
— Нет, чёрт возьми. Это всё проклятые хакеры, они собираются где-то в Неваде. Взламывают правительственные частоты, чтобы вещать на них всякую чушь. Когда-нибудь мы за них возьмёмся всерьёз: по законам военного времени это вполне тянет на саботаж и диверсию. «Земная музыка», тьфу. Отвратительная какофония.
Нортон согласился, но про себя подумал, что эта музыка не так уж плоха, особенно по сравнению с надоевшими военными маршами.
Второй сеанс связи прошёл удачно, земная телефонистка соединила их с Рупертом Стёрлингом, находившимся в данный момент в своём родовом поместье. Узнав об исчезновении брата, он не на шутку встревожился и пообещал рассказать всё, что знает.
После начала марсианской войны они общались крайне редко. Адам, по словам Руперта, стал неразговорчив и мрачен, возможно, сильно уставал в лаборатории, да и годы могли дать о себе знать.
Оказалось, что таинственная «комната Синей Бороды» была и в поместье, где Адам Стёрлинг проводил свои первые эксперименты и совершал открытия, впоследствии снискавшие ему мировую славу. Туда так же не мог попасть никто из посторонних, даже родной брат. Перед отлётом на Марс Адам сказал, что более не нуждается в ней и отдал ключи, но Руперт увидел лишь пустое помещение. Впрочем, Адам мог увезти то, что там хранилось, с собой вместе с множеством другого научного оборудования.
Проговорив больше часа, Нортон заверил Руперта, что брата отыщут в самые кратчайшие сроки, и завершил радиосеанс.
Несколько минут Генри молчал, обдумывая услышанное, затем обратился к полковнику:
— Я знаю единственного человека, который поможет нам разрешить эту загадку.
— И кто же он?
— Сам доктор Стёрлинг.
— Вы шутите?
— Отнюдь. Мы должны вернуться туда, откуда начали – в его лабораторию. Нам нужна мисс Бетти.
— Она не человек! – лицо полковника вновь начало краснеть от гнева.
— Но у неё тоже есть сердце… Уверяю, вскоре вы всё поймёте.
Мак-Артур пробурчал, что устал от этих дешёвых уловок, но пошёл вместе с Генри.
Поздоровавшись с мисс Бетти, Нортон спросил, могут ли они осмотреть её, и получил согласие. Затем уточнил, можно ли, демонтировав переднюю панель, заглянуть внутрь корпуса. Бетти бесстрастно ответила, что для этого нужно выключить её, повернув вправо рычаг на спине, а передняя панель корпуса открывается специальным ключом, который сейчас лежит в ящике письменного стола Стёрлинга.
Снимая платье с послушно застывшей в полной неподвижности Бетти и прикасаясь к тёплому металлу, Генри чувствовал, будто совершает что-то постыдное и пытался убедить себя, что это всего лишь бездушный механизм. Но вот ключ легко повернулся в скважине, и выпуклая передняя панель откинулась на петлях в сторону. Внутри, слева среди мешанины шестерней, пружин и поршней виднелась красная коробочка. Мак-Артур коснулся её и отшатнулся от неожиданности: глаза Бетти снова вспыхнули, и она заговорила хриплым старческим голосом Стёрлинга:
«Приветствую вас, джентльмены. Вы справились с моей несложной загадкой, а значит достойны узнать больше. Однако знания, над которыми властвует человеческая гордыня, могут быть опасны — я убедился в этом на собственном опыте. Вы уверены, что слышите голос Адама Стёрлинга, выдающегося учёного и одного из основоположников Объединённой Лиги Наций, но теперь для меня настало время снять маску Джекила и открыть безобразную личину Хайда. Впрочем, обо всём по порядку.
Среди многих других есть одно моё изобретение, которое я сохранил в тайне от всех. Это машина времени. Я был самым счастливым человеком на Земле, когда строил её и стал самым несчастным, когда смог запустить в конце прошлого века и заглянуть в будущее. Боюсь, не смогу описать ужасы, открывшиеся мне: две мировые войны, миллионы погибших, голод и нищета, бесчисленные разрушения. Я поклялся предотвратить эти катастрофы, но понимал, что моих скромных сил не хватит, чтобы устранить даже одну из множества причин. Раз за разом анализируя модели развития событий, я видел, что все возможные варианты выхода из кризиса ведут в тупик. Тогда мне пришлось выбрать невозможный.
Иногда, чтобы справиться с огнём, надо пустить встречный пал. Империи и государства были готовы к войне, им требовался всего лишь повод и враг.
И я нашёл для них достойного врага.
Я привёл на Землю марсиан.
Видит Бог, мне непросто было принять это решение. Я даже думал о самоубийстве, изнемогая под грузом ответственности, который не мог разделить ни с кем. Мне пришлось обречь на гибель тысячи людей, чтобы спасти миллионы – так деревья сбрасывают листья, чтобы пережить зиму, отказываясь от малого, чтобы сохранить большее. Я чувствовал себя равным тем чудовищным диктаторам двадцатого века, что так и остались для вас неизвестными. Возможно, они тоже верили, что совершают свои преступления во благо человечества.
Но результат стоил того.
Сорок лет с момента образования Лиги Объединённых Наций стали золотым веком человечества. Империи наконец-то поняли, насколько ничтожны их национальные распри перед лицом внешнего врага и объединили усилия, чтобы добраться до его логова и навсегда победить страх перед космосом. Неподвластный гравитации кейворит, найденный в обломках марсианских цилиндров дал новый толчок развитию науки. Когда был построен орбитальный линкор «Бисмарк», флагман будущего флота покорителей Марса, я радовался ему, как отец своему первенцу.
Могли ли мы проиграть? Нет. Тщательно изучив биологическую природу марсиан, я знал, что после атаки на крупнейшие столицы мира они погибнут от земных бактерий.
Но я допустил ужасную ошибку в своих планах. Увлекшись успехами военной кампании и колонизации Марса, я не интересовался последствиями, а когда узнал о них, было уже слишком поздно.
Джентльмены, сейчас мы находимся на гигантской пороховой бочке. Она начинена залежами кейворита, внеземными технологиями и ещё Бог знает чем. Не пройдёт и месяца, как случится взрыв. Никакие изобретения не в силах обуздать человеческую алчность, они станут инструментом ужасных злодеяний, особенно моя машина времени.
Поэтому я принял решение.
Можете называть меня трусом, дезертиром и предателем, но я отправляюсь обратно в милую моему сердцу викторианскую Англию, где и намереваюсь провести остаток дней.
Простите меня, если сможете, и не повторяйте моих ошибок. Спасибо, что выслушали эту исповедь до конца».
Раздался сухой щелчок, и голос доктора стих; глаза Бетти снова погасли. Мак-Артур наморщил лоб.
— Ничего не понимаю. Марс – пороховая бочка? Марсиане хотят взорвать планету? Но они не знают пороха.
— Марсиане тут ни при чём, — покачал головой Генри. — Марс – это в первую очередь богатая колония, а империи во все времена соперничали из-за любого клочка суши. Доктор утверждает, что покончив с марсианами, мы примемся убивать друг друга.
— Да. Вы правы. Сделайте два шага назад, — неожиданно скомандовал Мак-Артур.
Генри нехотя подчинился. В следующее мгновение полковник выхватил револьвер и выпустил две пули в красную коробочку. Осколки металла разлетелись в разные стороны; Бетти покачнулась и с ужасным грохотом упала на спину.
— Мы должны сохранить всё в тайне, — сказал полковник, убирая «Энфилд» обратно в кобуру. — Запоминайте официальную версию: во время допроса модель BT-1000 напала на нас, мы вынуждены были защищаться. Она же виновна и в смерти Стёрлинга. Не беспокойтесь, у нас сохранились чертежи автоматонов. Построим ещё, в ближайшее время они нам понадобятся.
— А тело доктора?
— В лаборатории полно химикатов, она вполне могла растворить его в кислоте.
— Допустим. Но почему вы хотите утаить правду? Возможно, у нас ещё есть шанс всё исправить. Мы же не начнём сражаться друг с другом как дикари. Это безумие… Мы должны предупредить Лигу Объединённых Наций. Договоры о взаимопомощи…
— Бесполезно. Доктор ясно предупредил: новая мировая война неизбежна. Сопоставляя некоторые неизвестные вам факты, я склонен ему верить. Но я знаю, как спасти Англию.
— И как же? – спросил Генри.
Полковник положил ладонь на кобуру, его глаза странно блестели. Он ответил:
— Ударить первыми.
Вход
Регистрация
Солнце
Наверх
в конце разберёмся, кто останется незадетым цепочкой.
