Вход
Регистрация
Итак внеочередной конкурс стартует
Тема: незабытые старые праздники. (Аналогия старый Новый год, праздник неофициальный, но все равно регулярно отмечаемый. Придумать можно какой угодно праздник.)
Доп условия: хеппиэнд, ожидание чуда и его исполнение.
Призы: господа спонсоры, до выкладки топов вы можете предложить и озвучить любую номинацию и любое вознаграждение мне в личку. Конкурсантам она станет известна после выкладки топов. Вы же и определяете кто победил, а так же вручаете приз.
Регламент:
Размер рассказа от 5 килознаков, до 15 килознаков с учетом пробелов.
Рассказ должен быть фантастическим.
Сроки написания от момента открытия темы до 2 февраля 23:59 по Москве.
Один автор - один рассказ.
Организатор не голосует, и не претендует на места, даже если он напишет рассказ на конкурс.
Голосование ведется по топам участников конкурса. Каждый участник конкурса, должен прислать мне в личку свой топ рассказов с отзывом на каждое место не менее двух абзацев. Участникам в теме можно выражать мнение о рассказах без привязки к местам. Не приславшие рассказ на конкурс могут писать свои отзывы и мнения в этой теме, как угодно.
Сроки голосования, количество мест в топе будет объявлено позже в зависимости от количества рассказов.
По окончании конкурса авторство будет раскрыто.
==================================================================
Требуется носитель зеленых штанов, для соблюдения тоталитаризма и тирании организатора.
========================================================================
Рассказы участники
Опус хищника
Богу охоты надо жертвовать. Обязательно. Он непривередлив. Тысяча отданная нищему или «потерянная» в людном месте подходит. Я предпочитаю «терять». Меньше следов. Потом нужна молитва. Молитва на первом языке, без слов, без жестов, без мыслей. Я сижу на ковре перед выключенным телевизором и готовлюсь. Готовлюсь к охоте. Каждая мышца расслаблена. Страха нет. Есть азарт. Злости нет. Есть цель. Слов нет. Есть инстинкт. Свет выключен, и я чувствую, как за окном садится солнце и наступает вечер. Я не шевелюсь. Еще не время. Предвкушение охоты захватывает меня, будит внутри забытое. Зрение, обоняние, осязание обостряются. Мне кажется, что даже зубы растут - тянутся к воображаемому горлу и железистому вкусу тёплой крови. Наконец я встаю.
В прихожей я тщательно шнурую копыта ботинок, натягиваю овечью шкуру пуховика. Маски нет. Она не нужна. Незачем прятать лицо. И нож. Ножны в рукаве, достаётся мгновенно. Последний раз гляжусь в зеркало. Лампочка в прихожей тусклая, но мне видна каждая тень. Из зеркала на меня смотрит чужое лицо. Но глаза мои. Глаза хищника. Я накидываю капюшон и остаётся только взгляд. Так лучше.
Ночь начинается прямо за дверью. Подъезд – это уже ночь. Другой воздух, другой свет. Навстречу попадается возвращающаяся поздно соседка. Мы здороваемся. Она меня знает, но не сейчас. Долго звенит ключами у двери. У неё двое детей. Я не трогаю детей. Это закон.
Сумерки превращают всё в силуэты. Уличное освещение добавляет только контраста, но не деталей. Я остро чую морозный воздух, чую запах снега, запах прошедшей минуту назад соседки. Надо идти дальше. Я иду пружинистой походкой - тело будто само летит вперёд. Чувствую каждое движение, каждый шаг, каждый вдох, каждый взмах руки. Взгляд выхватывает фигуры прохожих. Я не вижу людей, только добычу. Чувствую, как бьются сердца, вижу пар дыхания, ищу уязвимые места. Но не здесь. Надо уйти дальше. Дальше от логова.
В автобусе почти уже никого нет. Рядом сидит пьяный. Он спит, храпит, от него сильно воняет перегаром. Навалился на меня. Я могу убить его прямо тут, никто не заметит, и он, мёртвый, будет кататься до конечной, а может и дольше. Зимняя одежда скроет кровь, а будить спящего мёртвым сном кондукторша может и не рискнуть. В любом случае не разбудит. Но он может храпеть спокойно. Он не добыча.
Отдалённый район. Я бывал тут пару раз, днём. Переход между двумя домами. Одинокий фонарь, трансформаторная будка, грибок, под которым недавно пили. Лежат бутылки, окурки. Бутылки блестят в свете фонаря. От грибка идёт тропинка за угол. Туда ходили ссать. Там я и стою. Оказаться за спиной у проходящего мимо грибка человека дело десяти секунд. Главное тихо. Я немного утоптал тропинку, и снег громко хрустеть не будет. Жду.
Женщина. Лет тридцать – сорок. В руках две сумки, и по очертаниям видно, что в них продукты. На голове глупая меховая шапка. Может, работала во вторую смену. Мы сейчас совсем одни – я и она. Я вижу её, она не видит меня. Я смотрю на еще светящиеся окна домов во дворе. Они не помеха. Окна слепы. Как и те, кто за ними. Женщина подходит к грибку и проходит мимо. Я не двигаюсь, только смотрю в след. Она не добыча. Никогда не понимал маньяков. Что может быть в убийстве слабого? Это не охота. Поэтому женщин я не трогаю тоже. Это правило.
Окна в домах одно за другим гаснут. Где-то вдалеке ездят машины. Их звук только оттеняет тишину, как одинокий фонарь подчёркивает ночь. Я стою уже долго, но мне не холодно. Я вижу всё: трещины на кирпичной стене будки, глупые надписи школьников, облупившуюся краску на дверях, вещи на светящихся вдалеке лоджиях, цветы и шторы на окнах, кадры быта, силуэты кустов. Я вижу всё это сразу. И наконец, я вижу его.
Крупный, даже толстоватый мужчина, лет около тридцати. Молодой, и я надеюсь, сильный. Руки в карманах. Хорошо будет, если он вооружён. По осанке видно, что он настороже – время позднее. Спешит. Он проходит мимо грибка. Я покидаю свое убежище. Иду за ним метрах в трёх. Нагоняю. Он почувствовал, что я здесь, и я, в ответ, чувствую его страх. Я представляю, как резко дёргаю его за воротник и одним движением перерезаю горло. Так можно. Но я не могу напасть со спины. Слишком просто. Праздник охоты должен быть полным. Я догоняю его, и он отходит в сторону, чтобы пропустить меня.
Я останавливаюсь. Наши взгляды встречаются. Он видит хищника, я вижу жертву. Это что-то более древнее, чем вся наша глупая, фальшивая цивилизация. Это роли, назначенные самой природой. Всегда только двое. Я достаю нож. Он отскакивает и пытается бежать. Погоня – часть охоты. Мы оба молчим. Я догоняю его и хватаю за одежду. Он поворачивается и пытается меня ударить. В кулаке зажаты ключи от дома. Кулак скользит по моей груди. Слишком низко, слишком близко. Я отвожу руку с ножом для короткого удара. Он успевает схватить её, сильно порезав ладонь. Я чувствую его хватку на своём запястье, мы боремся. Тишина и снег. Слышно только наше тяжёлое дыхание. Он не кричит.
Он перехватывает мою руку с ножом здоровой рукой. Он и правда сильный и молодой, теперь я знаю. И он хочет жить. Но у меня есть инстинкт, а у него нет. Свободной рукой я хватаю его раненую руку и со всей силы вонзаю пальцы в глубокий порез. Я чувствую теплую кровь, и это придаёт мне сил. Он стонет и его хватка слабеет. Мы падаем на снег. Я сверху. Всем своим весом я давлю на нож, который он отчаянно пытается отодвинуть от своей груди. Нож медленно и неумолимо приближается. С каждым миллиметром сокращается его жизнь. Слышно только наше тяжелое дыхание. Из его ладони течёт кровь. Пока еще течёт. Как в замедленной сьёмке нож касается куртки, надавливает на неё, прорезает. В его глазах я вижу первобытный страх, мольбу, жажду жизни. Настоящую жизнь за секунду до смерти. Она стоит всего того, что было до этого.
Я чувствую, когда лезвие достигает сердца. Он тихо охает и обмякает. Глаза еще смотрят на меня, но это иллюзия. Она пропадает, когда я немного отодвигаю голову. Взгляд остановился. Он все ещё теплый и от его разгорячённого лица идёт пар. Это заметно, потому что пара от дыхания больше нет. Мои руки и пуховик в крови. Я чувствую её запах. Я чувствую, как жизнь уходит из его тела вместе с теплом. Я хочу вонзить зубы в его горло, но не могу. Я пробовал. Человеческие зубы не подходят для того чтобы рвать горло. Мне хватает крови. Праздник охоты завершён.
Из оставленной за углом сумки я беру чистый пуховик и быстро переодеваюсь. Кровь на руках скроют перчатки. Я чувствую, как руки липнут к ним изнутри. Я кидаю взгляд на одинокое чернеющее на снегу тело и быстро ухожу. Меня не найдут. Невозможно найти случайного хищника убившего случайную жертву в случайном месте. Он достойно сражался и у него был шанс. Я всегда даю шанс.
Я надеюсь, что когда-нибудь моя добыча окажется сильнее меня, и это я буду чувствовать, как нож медленно входит в моё сердце. Я умру улыбаясь, если смогу. Хотя тогда, давно, на точно такой же тёмной тропинке он, другой, смог. Я не знаю ни его имени, ни мотивов. Теперь я понимаю, что это не важно. Я помню глаза охотника и проснувшийся инстинкт. И кровь. Его кровь. И улыбку. Его улыбку. Он улыбался. И я буду. И тогда новый, молодой и сильный охотник продолжит древний обычай. Когда-нибудь. Но не сегодня. Сегодня мой праздник охоты.
Ардания — сосед, которого мы не знаем
Что такое Ардания? Многие из наших читателей практически ничего не знают о нашем восточном соседе. Если выйти на улицу и спросить у случайного гражданина: «Что вы знаете об Ардании?» — вы услышите стандартные ответы:
– Ардания — это государство, граничащее с нами на востоке.
– Ардания — это страна, которая была полностью закрыта в течение сорок лет после случившегося там военного переворота.
– Ардания открыла свои границы всего пять лет назад, но до сих пор мало кто верит тому, что показывают и говорят об этой стране.
– Арданская техника и технологии — самые передовые в мире, арданская наука — самая передовая наука в мире, арданские товары — самые качественные товары в мире.
– Ардания — это тоталитарная страны, где все население зомбировано.
– В Ардании все поголовно наркоманы.
Забавная картина получается, не правда ли? С одной стороны, прогресс и процветание налицо, с другой стороны, жесткий тоталитаризм и поголовная наркомания. Насчет первого я, пожалуй, соглашусь, так как вся оргтехника в нашей редакции уже давно арданская, а вот насчет второго...
Слишком все неоднозначно. По тому, что транслирует телевидение Ардании, нельзя сказать, что люди выглядят запуганными и больными. Напротив, они пышут здоровьем, и их лица кажутся счастливыми. Откуда же такое мнение? В первую очередь, это, конечно же, пропаганда Северного альянса. На чем основаны их выводы? За пять лет, прошедших с момента открытия границ, никто из простых арданцев не покидал свою страну, за границу выезжают только дипломаты и официальные торговые представители. В Ардании не существует политических партий, кроме Научного Совета, да и он, на самом деле, не партия, а действительно научный совет в масштабе страны. Во главе страны стоит председатель Научного Совета. Причем, насколько нам известно, это сын бывшего председателя, и должность эта передается по наследству. Ну, и самый шокирующий факт, который мы знаем об Ардании — это то, что абсолютно все жители страны принимают наркотик ардан.
Чтобы разобраться, где правда, а где вымысел, я решил взять интервью у посла Ардании в нашей стране Милоша Ярца.
Забегая вперед, хочу напомнить нашим читателям причины повышенного интереса к Ардании. На прошедшей буквально вчера встрече нашего президента и председателя Научного Совета Ардании прозвучало мнение о возможном объединении наших государств. Еще каких-то сто лет назад мы вместе с нашим восточным соседом входили в состав Зунийской империи, и после получения независимости наши страны оставались добрыми соседями и партнерами. Нас объединяет общий язык, общее культурное наследие и общая история. И потому, учитывая сложную экономическую ситуацию в нашей стране и напряженные отношения с Северным альянсом, объединение с Арданией выглядит привлекательным. Останавливает нас лишь то, что мы пока еще не понимаем, насколько и как изменились арданцы с момента смены власти. Как мне кажется, беседа с послом поможет развеять большинство опасений наших читателей.
— Господин посол, большое спасибо, что согласились дать интервью нашей газете. Прозвучавшее накануне заявление главы нашего государства вновь возбудило интерес к вашей загадочной стране. Несмотря на то, что ваши границы уже пять лет открыты, въезд на территорию Ардании простым гражданам пока еще запрещен, да и ваши соотечественники не особо балуют нас своими визитами. Почему так?
— Сразу, как говорится, быка за рога? (улыбается) Пока еще индустрия туризма в нашей стране фактически отсутствует, и мы не можем разрешить простым иностранным гражданам въезжать на территорию Ардании из соображений их же безопасности.
— Но ведь ваши СМИ утверждают, что вам удалось полностью искоренить преступность. Что может угрожать простому туристу в Ардании?
— Туристу у нас ничего не угрожает, кроме его же любопытства. Вам ведь известно про ардан? Мы не можем гарантировать, что кто-нибудь из туристов не рискнет попробовать его. И тогда он будет вынужден остаться у нас…
— Ардан! Очень хорошо, что вы сами затронули эту тему. Признаться, я не знал, с чего начать и как потактичнее задать этот вопрос. Так что же это? Действительно наркотик? Неужели у вас все поголовно его принимают?
— Когда мир узнал про ардан, было много шума, нас обвиняли в том, что кровавый режим посадил весь народ на иглу. Давайте я внесу ясность. Во-первых, ардан — это действительно наркотик со стопроцентной гарантией привыкания. Во-вторых, отказ от ардана грозит человеку довольно мучительной смертью примерно на третий день. Не стану скрывать — снять зависимость невозможно, наши химики искали способ, но безрезультатно. Я вас шокировал?
— Есть немного. И вы так спокойно говорите, что вся страна сидит на смертельно опасном наркотике... У меня просто нет слов!
— Ну, почему же смертельно опасном? Никакого негативного воздействия на организм ардан не оказывает. Главное — вовремя его принимать. Зато, благодаря этому препарату, мы значительно улучшаем наши профессиональные способности. Вы, кстати, в курсе, что сам по себе ардан — это лишь основа для профессиональных коктейлей. Чистый ардан принимают только по выходным, а также его употребляют те, кто еще не определился с выбором специальности. Граждане, имеющие профессию, при помощи коктейлей усиливают те способности, которые необходимы им для работы. К примеру, ученые стимулируют мозговую активность, военные — силу и выносливость, мастеровые — точность, и так далее. У нас существует огромное количество смесей, специально подобранных для каждой профессии. Нашему успеху, как в промышленности, так и в науке мы в первую очередь обязаны именно коктейлям на основе ардана.
— Но ведь, однажды приняв ардан, уже нельзя будет перестать принимать его. Это же пожизненная зависимость!
— Мы никого не заставляем, каждый арданец сам решает, начинать ли ему прием препарата. Во-первых, он понимает, что без ардана не сможет работать наравне с коллегами, а во-вторых, это символическая клятва Родине, так сказать, гражданин фактически вверяет государству свою жизнь и обязуется до конца своих дней работать на благо общества. Государство, в свою очередь, берет на себя обязательства заботиться об образовании и здоровье своих граждан и обеспечивать их необходимыми социальными благами. Вначале не все начинали принимать препарат, но пример тысяч патриотов показал, что, принимая ардан, можно добиться гораздо большего, что он безопасен и что это искренняя и высшая форма доверия своей стране. Сейчас это уже формальность, граждане, достигшие совершеннолетия, после окончания обучения, торжественно клянутся родине в верности и принимают первую дозу препарата. Через два дня в нашей стране как раз «день присяги». Тысячи студентов, достигших совершеннолетия, торжественно произнесут слова клятвы, и каждый получит свой личный дозатор.
— Неужели все единодушно делают этот ответственный шаг?
— Конечно, все. Бывают редкие исключения, когда некоторые впечатлительные юноши и девушки колеблются, и мы не настаиваем, понимая всю важность решения, а через год даем возможность исправить ошибку, хм, то есть изменить решение.
— А если и в этот раз они откажутся?
— Ну, на моей памяти такого еще не случалось. Хотя, возможно, такое может случиться. Значит, у них на то есть причины или проблемы. Задача государства — помочь нашим будущим согражданам преодолеть кризис, и, естественно, служба психологической реабилитации всегда поможет разобраться с проблемой.
— То есть, все-таки выбора у арданцев нет?
— Как нет? Есть выбор, просто одного года, как правило, человеку хватает, чтобы понять, как ему будет лучше. А плюсов, как я уже говорил, достаточно. Это и хорошая интересная работа, это и яркие праздники, многие в эти дни принимают праздничные коктейли, а с ними совсем другой уровень веселья, это и хорошее здоровье. Курсы оздоровительных смесей излечивают практически все известные болезни. Как думаете, откажется ли от всех этих благ нормальный человек? Отсутствие возможности нормально, наравне со всеми, зарабатывать, хорошо отдыхать и получать квалифицированную медицинскую помощь убеждают всех. И никакого давления со стороны государства.
— К вопросу о государстве. У вас, как я понимаю, вообще отсутствуют выборы в парламент, в депутатское собрание, да и председатель — должность пожизненная. Не напоминает ли это феодализм?
— Скорее просвещенную монархию. (смеется) На самом деле, наш председатель Загра Миреч занимает свой пост не по праву наследия, а по заслугам. Он так же, как и его отец, занимается химией, он изобрел огромное количество узкоспециализированных коктейлей. Плюс он отличный администратор. Научный Совет принимает свои решения после всестороннего изучения вопроса, а не по указанию свыше. Зачем нам внутриполитическая борьба? Каждый занимается тем, что ему по душе, а если нет свободной вакансии, то всегда можно найти другое интересное занятие.
— Выглядит утопично…
— Каждое государство, заботящееся о своих гражданах, стремится сделать их жизнь похожей на сказку. Может быть, у нас это получилось? (улыбается)
— А что, если запасы ардана иссякнут? Ведь тогда ваша страна будет обречена на ужасную гибель?
— Насчет этого не беспокойтесь. Производство ардана отлажено, и все необходимые для него компоненты имеются в достаточном количестве.
— Как я понимаю, производство ардана — это государственная монополия?
— Да, вы совершенно правы, секретный ингредиент находится лично под контролем Научного Совета. Мы осознаем, каким жестоким оружием может стать этот препарат, и не желаем, чтобы кто-то использовал его во зло.
— Значит, граждане Ардании практически зависят от своего правительства?
— Ни в коем случае. Ардан можно приобрести в любой аптеке страны совершено свободно, предъявив удостоверение полноценного гражданина. Работающие граждане получают ардан от своего работодателя в необходимом количестве. Граждане, которые не работают на предприятиях, вполне могут приобрести как ардан, так и профессиональные смеси для индивидуального пользования. Это, конечно, дороговато, но мы не вправе ограничивать индивидуальное творчество и производство. А успешным одиночкам вполне по карману такие расходы.
— А как насчет безработных? Если человек вынужденно не работает, то откуда он получает наркотик? Вряд ли он может позволить себе купить его.
— Безработицы в нашей стране нет, государство обеспечивает всех своих граждан рабочими местами с достойной оплатой.
— Я вижу, что времени совсем не осталось, а вопросов еще так много. Вот бы посетить вашу удивительную страну и сделать репортаж, так сказать, на основе собственных впечатлений.
— Я думаю, это можно устроить. Если вы помните, сегодня старый имперский новый год, у нас это неофициальный, но все еще отмечаемый праздник. А послезавтра мой сын принимает присягу в своем университете. Думаю, и вам, и вашим читателям это был бы интересен репортаж об этом событии, столь значимом для нашей страны. Что вы скажете о небольшой познавательной командировке в Арданию?
— Это бесценный подарок! Даже не ожидал, что наше интервью может так закончиться. Уверен, наш редактор одобрит идею такой командировки. Еще раз спасибо за наш разговор, господин Ярц.
Вот так прошла наша встреча. И теперь у меня есть шанс побывать по ту сторону границы и собственными глазами увидеть, как живут наши загадочные соседи. Эксклюзивный материал об этой поездке читайте в следующем номере.
Забытый праздник
“В эти дни, дни торжества нашего государства, когда каждый истинный гражданин с теплотой в сердце и слезами на глазах вспоминает тех, благодаря кому мы имеем возможность жить, любить, мечтать; тех, благодаря чьему подвигу наше государство поднялось с колен и наконец-то смогло заявить о себе, стать равным среди равных - нет, стать лучше всех тех, кто желал бы, чтобы мы и дальше прозябали на задворках вселенной - именно сейчас мы можем себе позволить не просто отпраздновать нашу победу! Мы, все как один, готовы отметить и все будущие победы, которые уже не за горами! На нашу долю пришлось множество испытаний, но сейчас мы можем с гордостью сказать всему миру...”
Айрику немного не повезло. Он шёл домой, но по обыкновению задумался и не заметил, как попал в толпу празднично разодетых людей. Они громко кричали, что-то скандировали, смеялись, и при этом двигались в сторону центральной площади города, площади Победы. Пока Айрик соображал, что происходит, пока думал, как бы половчее обойти толпу, его уже подхватили и понесли вместе со всеми. Только на площади ему удалось наконец-то освободиться, и теперь он медленно пробирался к выходу - единственный, наверное, кто идёт против течения.
Наверняка служба защиты морали уже взяла его на заметку, и его поджидают милые люди в штатском, желающие пообщаться. Даже в обычное время такие разговоры приносят мало радости, а теперь, учитывая обстоятельства, которые Айрик прячет под курткой, и вовсе чреваты. Айрик цепким взглядом огляделся вокруг, пытаясь определить, кто в этой толпе может представлять для него опасность. Впрочем, это гиблое дело. Если за ним следят, то издали, с крыши одного из домов, окружающих площадь. Плевать. Человеку, знакомому с изнанкой города, не составит труда исчезнуть.
Не доходя до края площади, Айрик свернул с дороги и направился к одной из высоток. У небольшой дверцы, ведущей в технические помещения, остановился. Достал из кармана карточку и провёл по считывателю. Замок щёлкнул, дверь приоткрылась. Айрик нырнул внутрь и захлопнул дверь перед самым носом неизвестного молодого человека, который ринулся было следом. Снаружи раздался грохот, но Айрик не обращал на него внимания, оглядываясь вокруг. Найдя искомое, подошёл к люку, не без труда открутил запирающий механизм, откинул крышку. Спустился вниз и тщательно закрылся изнутри.
Нижние уровни города представляли собой мешанину из жилых кварталов, технических этажей, канализации и чёрт знает чего ещё. Полиция и различные службы безопасности редко спускались сюда, предпочитая сытые и богатые верхние уровни. Конечно, периодически здесь проводились облавы, и тогда маргиналы и прочие деклассированные элементы спускались ещё ниже, а обычные граждане, живущие здесь лишь потому, что доход не позволял жить над поверхностью, прятались по домам и норам, надеясь, что пришли не за ними.
Вряд ли Айрик настолько интересен властям, чтобы отправлять за ним полицию. Однако разумная предосторожность ещё никому не мешала. Айрик шёл центральными улицами и потайными переулками, спускался глубоко вниз и снова поднимался почти к поверхности. Наконец он расслабился и позволил себе откинуть капюшон, снять шапку и стянуть подшлемник, который не только защищал от холода, но в случае чего затруднил бы опознание человека, использовавшего неучтённую карточку доступа.
Здесь, глубоко под городом, было совсем не холодно. Сюда не задувал ветер, здесь не падал снег, а от многочисленных канализационных труб шло тепло. Куртку однако Айрик расстёгивать не стал. Он лишь слегка приспустил молнию, засунул туда нос, глубоко вдохнул.
Если бы кто-то увидел в этот момент Айрика, он поразился бы переменам на его лице. Морщины разгладились, хмурое выражение лица сменилось на мечтательное, на губах появилась улыбка. Айрик на секунду закрыл глаза, наслаждаясь запахом, а потом с некоторым сожалением застегнул молнию. Огляделся по сторонам, соображая, где он находится и в какую сторону идти. Потом, не без труда спрятав улыбку, быстрым шагом направился в сторону дома.
***
Домом Айрику служила крохотная каморка глубоко на нижних уровнях. В ней едва помещалась кровать, стол со стулом, шкаф. Закрыв за собой дверь, убедившись, что в жилище никого нет, Айрик облегчённо вздохнул. Наконец-то дома!
Когда-то давно жилище его было не в пример больше. Однако с тех пор много воды утекло. Айрика выгнали с любимой работы, он потерял почти всех друзей, а политические перемены, охватившие эту планету, до сих пор заставляли его вздрагивать.
Впрочем, не будем о грустном. Сегодня - не будем. Ведь сегодня - праздник. Не этот новодел, праздник победы кого-то над кем-то, вставания с колен и прочей духовности. Нет. Сегодняшний праздник уходит своими корнями глубоко в прошлое. Его почти не отмечают в последнее время; молодёжь и не знает о нём, а стариков всё меньше.
Айрик помнил про старый праздник и очень его любил. При этом он старался не просто вспоминать его бокалом вина, а встречать как полагается. Правда, с каждым годом это становилось всё труднее. Не последнюю роль сыграло здесь то, что лесов почти не осталось, а заповедники полностью закрыли для простых смертных.
Впрочем, хвала контрабандистам, сложно, но не невозможно. Айрик расстегнул куртку, вытащил оттуда две вкусно пахнущие веточки и аккуратно положил на стол. Нашёл в шкафу высокую железную кружку, налил в неё немного воды и поставил веточки туда. Глубоко вдохнул, зажмурился от удовольствия.
Что ещё? Бокал вина. Вино, добытое по случаю, бережно хранилось в тайнике, ожидая своего часа. Айрик достал бутылку, стакан с отбитым краем. Вытащил пробку, плеснул вина в стакан. Посмотрел на часы. До полуночи оставалось несколько минут. Айрик замер в ожидании.
В этот момент, разбуженный теплом, с еловой ветки на тоненькой паутинке спустился крохотный паучок. Айрик удивился и обрадовался: ёлка, вино, гости - всё на месте!
Когда наступила полночь, он отхлебнул вина, мысленно пожелал себе и своему гостю счастливого нового года и улыбнулся.
Вот теперь можно сказать, что праздник состоялся.
Цвет отрицания
***
Зелёная дверь приоткрылась, доктор Кин осторожно заглянул внутрь комнаты. Неприятное красно-чёрное пятно на зелёном (в тон двери) полу каюты притягивало взгляд.
Треугольное лицо, обтянутое серой кожей, повернулось к нему. Доктор Кин увидел золотой излучатель и подумал, что синлин не убивают. Больше он ничего не успел ни подумать, ни тем более увидеть.
***
Не дождавшись сигналов от экипажа, алгоритм «мёртвой руки» пришёл в действие.
***
Цивилизации Синлин незнакомо понятие праздника. Если попытаться нырнуть в их лексикон, то среди десятков синонимов, уходящих в оттенках смыслов совершенно не туда, можно тем не менее обнаружить термин «ш-йинь». Сияние Света. Состояние, единственно существующее и единственно допустимое в реальности синлин. Поскольку естественные оптические каналы распространяют Свет над всей поверхностью планеты, точно так же синлин не знают, что такое темнота. Им достаточно «ш-йинь».
***
Это так просто. Тарри повернул излучатель остриём к себе, нажал на грудь — тонкие чешуйки на коже послушно раздвинулись. Это так просто. «Ас-ас-ш-йинь», частица чёрного отрицания, повторённая дважды. Великая пустота, ждущая наверху. Свет — не всё, что есть. Света настолько мало, что его нет. Света нет. Не существует. Нет, и не было никогда.
Тарри сел на корточки и почти по-человечески обнял себя руками за плечи. Потом свернулся в клубок. Слово, обозначающее слёзы, ещё не ввели в его лексикон.
***
Тем не менее, если задаться целью и дважды использовать частицу белого отрицания, создав слово «йит-йит-ш-йинь», можно получить смысл «возвращение в свет там, где казалось, что не было света». Синлин отказываются пояснять цвета отрицания и цвета подтверждения, и слова с их использованием доступны лишь Рассеянным в Свете. Однако «йит-йит-ш-йинь» — приблизительный термин для человеческого «праздника». Он не нужен: синлин не используют его по очевидным причинам.
***
Лунная катастрофа и инцидент на Япете к этому времени не были забыты — но в памяти человечества значили не больше, чем шрам от старой раны. Вскоре отряд чужих медиков прибыл по стационарным линиям Цуань. Тарри был сложен и упакован в смирительную рубашку, совершенно ничем не отличающуюся от человеческой.
***
За три дня до того:
— Что такое праздник?
Антон пожал плечами и взглянул в неподвижные чёрные глаза.
— Ты не знаешь? Праздник — это когда весело. — Антон поёжился. Тонкая фигура собеседника заставляла относиться к нему как к ребёнку. Впрочем, в каком-то смысле он ребёнком и был. Всего лишь третья ступень погружения в Свет, если верить полученному файлу.
Тарри ждал.
— Праздник — это когда люди отмечают в памяти, что произошло какое-то событие. Напоминают друг другу, чтобы не забыть.
— Зачем?
— Чтобы не забыть.
— Зачем? У вас есть записи, вы можете нырнуть в Свет в любой момент. Или вам нужен именно этот Свет?
Пилот подумал и кивнул.
Лицо Тарри по-прежнему ничего не выражало. После долгого недоуменного молчания синлин продолжил:
— Я не понимаю. Вы хотите не забывать какой-то момент. Так? Чем он лучше всех прочих моментов? Как вы сортируете Свет? Зачем вам помнить какой-то особенный его сорт?
Антон прикусил губу...
- Сейчас.
«Бз-з-з-з!»
Антон ответил на звонок с вахты. Мари, точно Мари, кто ещё будет выходить на гиперсвязь в такое время.
После нескольких кивков и всё более коротких реплик пилота, так и не дождавшись ответа, Тарри потянулся и тронул его за руку.
Рефлекторная неприязнь поднялась в желудке Антона. Пилот сглотнул, отвернулся от собеседника и пробурчал:
— Потому что... ну... потому что... представь, что твой рой уходит.
Тарри покачал головой:
— И что с того? У меня есть прошлое.
— А ты представь, что прошлого нет.
— Как? Оно есть, всегда есть, и всегда было. Если я перестану его помнить, это всегда помнит мой рой.
— Ну пусть рой уйдёт.
— И что с того? Есть память метароя.
— Тогда... представь, что Свет погас и никогда больше не будет. Что его никогда не было.
Тарри моргнул.
— Ты говоришь...
Он моргнул ещё раз.
— Это «Ас-ас-ш-йинь». Ты говоришь об «Ас-ас-ш-йинь». Прекрати говорить и думать об этом! Немедленно!
Антон опешил и откатился на кресле в угол комнаты.
Тарри поднялся и шагнул к нему.
— Прекрати говорить и думать об этом. Немедленно!
***
Через три года Антон Белов и Мари Талаго сыграли свадьбу в Бангкоке. Приглашены были немногие — родители, близкие друзья, четверо других людей, условно выживших в Инциденте Тарри.
И сам Тарри, осуждённый пожизненно ретранслировать процессорные мощности Метароя для всех условно выживших. С поправкой на то, что это, конечно, был не суд. И не пожизненность. И не ретрансляция. И не процессорные мощности.
Впрочем, он не возражал.
Или был согласен.
Или одобрял.
Или не спорил.
Цвета отрицания и цвета подтверждения — не то, что синлин готовы объяснять людям.
Ёлки-палки
— Когда вынесешь ёлку?
Денис притворился, что не расслышал вопрос жены и уткнулся в телевизор, где шли вечерние новости. Но Света не из тех, кто легко отступает от намеченной цели. Она выключила звук и посмотрела на супруга, как удав на кролика.
— А-а, ёлку. Конечно-конечно. Завтра, дорогая, а то сегодня уже поздно и на улице холодно, — соврал Денис.
Он прекрасно помнил, что январь кончается, ну и что? С красавицей-ёлкой Денис расставаться не хотел: два с лишним метра, под самый потолок, разлапистая и пахнет изумительно. А украшенная гирляндами, игрушками и дождём — так и вовсе загляденье. Постоит ещё недельку, подумаешь. Но была и другая причина. Расстаться с ёлкой значило расстаться с праздником.
Позже, устраиваясь в кровати рядом с мирно сопящей Светкой, Денис подумал: «Эх, как же не хочется снова на работу. Вот бы праздники не кончались».
***
Проснулся Денис от взрыва, раздавшегося, казалось, прямо под ухом. Отогнав первую бредовую мысль о террористах, глянул в окно и успокоился. Всего лишь салют. Но зачем в такую рань? Вот придурки. Новый Год давно прошёл.
Стоп. Уже рассвело, а это значит… Денис взял мобильник, глянул на время и издал вопль кота, которому наступил на хвост. Десять утра! А на работу к восьми. Мать-мать-мать… Подрядчики и заказчики наверняка уже наточили вилы, не говоря о начальстве.
Светки рядом не было. Вдвойне странно: не разбудила, а сама ушла. Ну ничего, я тебе это припомню. Неделю буду мыть подмышки твоими французскими духами.
Денис судорожно заметался по квартире, натягивая на себя одежду. Решил, что завтрак может и подождать — в холодильнике на работе наверняка что-то осталось с праздников. Пробегая возле зеркала, мельком глянул на свою небритую физиономию, но махнул рукой: нет времени, а если пригладить растрепанные волосы, то сойдёт и так.
Справившись наконец с молнией пуховика и больно прищемив при этом кожу на шее, Денис выкатился на улицу и вдохнул морозный воздух. Там было непривычно много людей: нарядные дети всех возрастов гуляли с воздушными шарами, а взрослые не торопились на работу — вальяжно шли, разговаривая друг с другом, и как-то странно улыбались.
У подъезда курил диковатого вида бородатый амбал в дублёнке. Увидев Дениса, он оживился и горячо зашептал:
— Слышь, мужик. Пошли ко мне. Отметим День Толерантности.
— Некогда, — коротко бросил Денис и побежал, поскальзываясь на припорошенном снегом льду.
Чем дальше, тем больше было народу. Увидев толчею на остановке, Денис с тоской подумал, что первым автобусом точно не уедет. Причём люди ходили и по проезжей части, нехотя пропуская немногочисленные машины. Что-то здесь явно было не так. Денис на секунду остановился посреди дороги, размышляя, не вызвать ли такси, но тут почувствовал, как кто-то дёргает его за рукав, и обернулся.
Напротив стоял хмурый мужик с устрашающих размеров кинокамерой и девушка модельной внешности. Она подскочила к Денису и бойко затараторила в микрофон:
— Сегодня, в этот знаменательный день, каждому предоставляется уникальная возможность поздравить Президента в прямом эфире! Ну же, на вас смотрит вся страна! Не скрывайте своего счастья!
Денис двумя пальцами, как ядовитое насекомое, взял протянутую ему трубку спутникового телефона и прошептал на ухо журналистке:
— А с чем поздравить?
— С Днём Рождения. Быстрее. Регламент, — процедила она одними губами, не переставая лучезарно улыбаться в камеру.
Денис нервно сглотнул и залепетал что-то про крепкое здоровье, пятый срок и счастье в личной жизни. На том конце трубки послышалось сухое «спасибо», потом чуть тише «как вы мне все надоели» и короткие гудки.
Журналистка выхватила у него телефон и умчалась искать следующую жертву. Денис вздохнул с облегчением, но тут с ужасом увидел, что прямо на него катится танк, и едва успел отскочить на обочину.
На всю улицу загремел мегафон:
«Парад в честь Дня Кулинарных Войск объявляется открытым. Первой проследует колонна мотопехоты, за ней — тягачи с новейшим достижением нашего военно-промышленного комплекса. Боевой отравляющий борщ! Радиус поражения…».
Следом за танком маршировала рота солдат в камуфляжных поварских колпаках с до блеска отполированными черпаками наперевес.
Мысль о такси отпала сама собой. Так. Надо хотя бы позвонить в контору, взять отгул.
— Алло, Володя? Здорово. Тут какая-то бредятина на улице творится, в двух словах и не объяснишь. В общем, меня сегодня на работе не будет. Передай начальству, ладно?
— О, привет. Какая работа? Ты подъезжай сразу в «Мегаполис».
— Э-э?
— На корпоратив, десять лет компании отмечаем. Забыл что ли? Ладно, извини, мне пора. У нас тут бег в мешках начинается.
Денис почувствовал, что у него кружится голова. Он закрыл глаза, сосчитал до пяти, но это не помогло. В трёх шагах от него всё так же ехали БТРы, а на них глазели выстроившиеся по обеим сторонам дороги прохожие.
Увидев в толпе людей в белых халатах и шапочках с красным крестом, Денис бросился к ним, как к спасательному кругу.
— Послушайте, у меня галлюцинации или, может быть, черепно-мозговая травма. Помогите, пожалуйста.
Пожилой доктор удивлённо поднял брови и, окинув Дениса внимательным взглядом, ответил:
— Молодой человек, с вами всё в порядке. Кстати, сегодня День Донора. У вас есть лишние органы?
Денис бросился прочь по улице, но увидел, что путь ему преграждает процессия с хоругвями, возглавляемая священниками.
— Благода-а-ать! — ревел шедший впереди батюшка в чёрной рясе, истово размахивая кадилом.
Денис повернулся, и понял, что отступать ему некуда — с противоположной стороны приближалась колонна с кумачовыми флагами, транспарантами и портретами Сталина. Денис, затравленно озираясь, прижался к стене дома. Через несколько секунд толпа поглотила его.
***
Вернулся домой он, когда уже стемнело — облитый шампанским, усыпанный конфетти, перемазанный тортом, оглохший от петард и до смерти уставший. Света до сих пор не пришла. Денис набрал её номер и услышал сквозь басовитый мужской хохот и крики «Наливай!»:
— Привет! Ты куда пропал? А мы тут у Семёна Михалыча, празднуем…
Денис не дослушал, что именно празднуем, и оборвал вызов. Мир определённо сошёл с ума. Чёртовы праздники, будь они прокляты. А ведь только вчера… Стоп. Так вот с чего всё началось. Денис перевёл взгляд в угол и увидел ёлку, символ праздника, с которым не хочется расставаться.
Только он взялся за ствол, как началось странное: сама собой замигала гирлянда, а у соседей сверху оглушительно загремел шансон и послышался ритмичный топот множества ног.
Денис потащил ёлку в прихожую, но тут услышал дребезжание звонка и стук в дверь. «Нет, там эти. Опять утащат праздновать», — подумал он и вернулся в комнату.
Меж тем ёлка не теряла времени: колючие лапы, как живые, били по лицу, лезли в глаза. Звезда сорвалась с верхушки и больно тюкнула Дениса по голове. Он зашипел от боли, но, не отпустил своего врага и потащил ёлку в балконную дверь. Та не пролезала, и Денис принялся ломать ветви вместе с игрушками. В ёлочных шарах отражалось его остервенелое, исцарапанное лицо.
Крестовина сопротивлялась дольше всего, но и её удалось сдёрнуть с подножия ствола. В этот момент в небе что-то ослепительно полыхнуло, и с улицы донеслось свирепое улюлюканье. Денис понял, что времени мало.
Он, как копьё, метнул ёлку с балкона, но в следующее мгновение с ужасом понял, что не удержал равновесие, перевалился через перила и летит вниз.
И наступила темнота.
***
По глазам резанул свет. Денис, щурясь, увидел стоящую возле кровати заспанную Светку в ночной рубашке.
— Чего кричишь? Два часа ночи. А завтра на работу.
— Извини, приснилось что-то.
Денис с опаской посмотрел в угол и увидел, что там пусто. Ёлка исчезла без следа.
Света проследила за направлением его взгляда и подтвердила:
— Ну да, ещё вчера убрал. Молодец. Кстати, завтра с утра не забудь мусор вынести.
Денис соскочил с кровати и побежал на кухню.
Моим капризом внесенный аки в мавзолей "Борода из ваты" - внеконкурс Ильичь
Напоминаю, что участникам запрещается выкладывать в открытый доступ составленный топ и копии рецензий на рассказы, можно лишь написать мнение-отзыв, без оценок какой из рассказов нравиться больше.
Зрителям не запрещено сие и даже приветствуется.
Так же через меня, авторы могут общаться с критиками.
От участников я жду топы себе в личку. То есть вы распределяете рассказы по местам и пишите на каждый отзыв на пару абзацев. Крайний срок сдачи рецензий - воскресенье 9 февраля 23 : 59 по Москве. Думаю уложитесь. Если все отзывы придут раньше, возможно итоги будут выложены раньше.
Сообщение отредактировал Донпэдро: 09 February 2014 - 13:11
Наверх
