Вход
Регистрация
Публикации
Не указал
Написано Вне конкурса, так что можно не читать))
Спойлер
Вестник
«Для человека нет трагедии страшнее,
чем встреча с тем, в кого он так истово верит»
Горячий ароматный кофе обжигал горло, мягкие блинчики с нежно-малиновой начинкой казались безвкусными, и даже проходящая мимо официантка с пышными бедрами и красивым лицом, не вызвала у меня никакого интереса. Мир для меня словно померк, износился, укрылся за пеленой безразличия и апатии.
Я через силу запихал в себя последний блинчик, так и не распробовав его вкус, запил всё горячим кофе и позвал официантку.
– Что-нибудь ещё будете заказывать? – спросила она, подходя к моему столику и виляя своими шикарными бёдрами - законным предметом её гордости. Я лишь отрицательно помотал головой и попросил счёт. Она положила мне на стол бумагу с указанной суммой и, не дожидаясь оплаты, двинулась к другому столику с посетителями.
Расплатившись, я встал со стула, открыл входную дверь и вышел на улицу. День выдался, как на зло, пасмурным. Природа, словно сошедший с ума художник, стёрла с лица земли все яркие краски, отдавая предпочтение серому и его оттенкам. Серым было всё – тротуар, мостовые, флигели домов, закоулки улиц, одиноко стоящие деревья… Даже редкие прохожие, спешившие по своим делам и не замечавшие происходившее вокруг, казались серыми, безликими. Они, словно призраки, проносились мимо меня, и я не смог запомнить лицо ни одного из них, как не старался.
Громыхнуло. Из низких свинцовых туч, окутавших пеленой всё небо, упали первые капли дождя. Словно ведомые чьей-то рукой, они срывались с неба и падали на голову, скатывались по волосам, текли за шиворот, от чего по всему телу пробегала дрожь.
Я побежал. Впервые за свою бесконечно долгую жизнь я запаниковал, перестал понимать, что происходит вокруг. Вернее, я единственный знал, что происходит и именно поэтому сошёл с ума. Я мчался, не разбирая дороги. Я сметал на своё пути все попадающиеся мне преграды. Несколько раз я, кажется, падал, но снова поднимался и бежал. Бежал, пока хватало сил. Бежал, словно за мной по пятам неслись все демоны преисподней, которая не существует. Я знал это наверняка. Потом я упал и закашлялся – грудь ходила ходуном, лёгкие горели огнём и, казалось, что они вот-вот лопнут от того количества воздуха, который я старался вдохнуть в себя. Ещё никогда в жизни я не хотел так сильно пить, как сейчас. Я запрокинул голову и подставил своё лицо мелкому дождю, пытаясь глотнуть хоть немного живительной влаги, но он, словно нарочно, обходил меня стороной и те редкие капли, что падали на моё лицо, только дразнили меня.
Кое-как поднявшись с колен и пошатываясь, я двинулся к стоящему неподалёку одноэтажному домику, чья архитектура явно не вписывалась в общую картину окружающего мира. Мира, принадлежавшего небоскрёбам и хай-тек технологиям. Мира, в котором уровень медицины был столь высок, что люди научились обманывать смерть. Мира, в котором верили в науку, а не в богов.
Двери дома были деревянными, краска на фасаде истлела, облупилась, обнажая местами первозданную наготу стен. Флюгель на крыше так заржавел, что даже резкие порывы ветра не могли сдвинуть его ни на дюйм.
Я подошёл к двери и прикрыл глаза. Постоял немного, решаясь на поступок, после которого обратного пути уже не будет и, взявшись за ручку, толкнул дверь. Она медленно открылась, издав громкий, но приятный скрежет металлических петель и обнажая передо мной внутренне убранство дома. В широкой гостиной со старым деревянным паркетом, пожелтевшими от времени и местами отклеившимися обоями, стоял Он. Его длинные, слегка кудрявые волосы стекали ручьями по плечами, из одежды на нём был просторный белый балахон, босые ноги были обуты в кожаные сандалии – именно таким его чаще всего изображают на фресках. А ещё он улыбался – улыбался не искренне, пусто.
– Ты всё таки пришёл?! – сказал Бог.
– Вот уж не ожидал тебя ещё раз увидеть.
– Ты ведь сам заманил меня сюда. К чему весь этот цирк? – я почувствовал, что начинаю злиться.
Он примирительно поднял руки.
– Проходи. Не стой на пороге. Дождь скоро доберётся и сюда.
Я зашёл в зал. Наверное, не съешь я сегодня так мало, меня бы вырвало. Всё убранство помещения вызывало отвращение и страх. С потолка свисала старая электрическая люстра, которая вышла из моды несколько веков назад и в которой горела такая же старая цокольная лампа. Стены были завешены коврами, рисунки на которых стёрлись много веков назад. Что на них было изображено во времена их создания - я даже не рискнул бы предположить. Один пол был достоин уважение – чёрные мраморные плиты были плотно подогнанными друг к другу, от чего создавалось впечатление, будто стоишь над бездной. Но даже его красоту портил лежащий на нём ковёр из искусственной ткани и ассиметричным, аляповым рисунком. Если бы тот, кто изготовил этот ковёр, всё ещё был жив – я бы убил его собственными руками.
«Хозяин» дома остановился позади меня.
– Ну как тебе? – небрежно спросил Он, первым нарушая затянувшееся молчание.
– Скверно.
– Всё это было создано не моими руками, а руками людей. - как бы снимая с себя вину, сказал Бог.
– А кто создал людей?
Он промолчал.
– Ты пришёл посмотреть, как я уничтожу мир или решил помочь мне? – снова, нарушая тишину, произнёс Бог.
– Ты зря волнуешься, я прекрасно справлюсь и сам.
– Вообще-то я пришёл, чтобы сказать, что я передумал.
Он снова рассмеялся, но на этот раз громко, искренне.
– Ты знаешь, сколько людей приходило ко мне с подобной просьбой? Десятки, сотни… И знаешь, скольким я отказал? Всем. Так почему ты должен быть исключением?
Я почувствовал, как разочарование наполняет меня. Не то, чтобы я сильно надеялся, что Он согласиться переиграть сценарий, вернуть время вспять или просто сделать всё так, как было до этого. Нет. Но так хотелось верить, что за эти тысячелетия он хоть немного изменился. Стал более… человечнее.
– То есть я не смогу тебя переубедить?
– Нет.
– Будь я проклят, если не смогу тебя остановить! – срываясь на крик, сказал я.
– Ты уже проклят. – резонно заметил Он.
От досады я стиснул зубы и достал из кармана тупой перочинный нож. Этот нож был не для него – убить его ржавым куском железа получилось только в одном мире. Здесь он эту оплошность не повторит. Этот нож был для меня.
– Зачем тебе спасать этот мир? Ты уничтожил их так много, почему именно этот? - создатель сегодня был не в меру словоохотлив.
– А ты не думал, что я мог просто его полюбить? – рукоять ножа в руке стала тёплой. Я чувствовал, как начинает потеть ладонь. Нужно было решаться, пока он не успел остановить меня.
– Любить?! Чушь. Ты не можешь любить. – Он злился. Впервые.
– Ты снова путаешь меня с собой. Но в отличие от тебя, я когда-то был человеком. А кем был ты?
Раскат грома прозвучал внезапно. Дом задрожал, стены заходили ходуном, с потолка осыпались куски штукатурки.
– Уже поздно - дождь приближается. – сказал Бог.
– Разве ты не слышишь?
Я слышал. Чувствовал. Каждой клеточкой своего тела я ощущал, как стираются границы реальности. Как мириады живых существ исчезают, стираются с лица земли, будто они не существовали вовсе. Я слышал предсмертный крик каждого из них. Их голоса, полные безнадёжности и ужаса, звучали в моей голове, и я готов был на всё, лишь бы это прекратилось.
– Я готов заплатить за жизнь этого мира.
– Чем? – кажется, Бог искренне удивился.
– Разве не ясно? – я саркастически посмотрел на него.
Я впервые увидел, как улыбка исчезла с его лица. Стёрлась, будто её там никогда не было, а её место заняла гримаса отвращения и удивления.
– Ты не посмеешь! – от его крика меня едва не разорвало на части. Из ушей и носа потекла кровь, сердце едва не выпрыгнуло из груди. Если не сейчас, то потом будет уже поздно.
– И всё же я рискну. – я улыбнулся и резким движением вскрыл себе горло тупым ножом.
Последнее, что я слышал – это скрежет металлических петель и глухие удары капель моей собственной крови на холодные мраморные плиты.
* * *
Горячий ароматный кофе казался напитком богов, мягкие блинчики с нежно-малиновой начинкой были выше всяких похвал, а проходящая мимо официантка с пышными бедрами и красивым лицом, вызывала во мне страсть или даже похоть.
Я с наслаждением доел последний блинчик, запил всё остатками восхитительного кофе и позвал официантку.
– Что-нибудь ещё будете заказывать? – спросила она, подходя к моему столику и слегка наклонившись вперёд, раскрывая вырез своей кофточки, которой скрывала довольно аппетитную грудь. Я улыбнулся и подмигнул ей. Она понимающе кивнула и положила мне на стол бумагу с указанной суммой, на которой мелким, едва разборчивым почерком был написан номер телефона и фраза «буду свободна после восьми» и, не дожидаясь оплаты, двинулась к другому столику с посетителями.
Расплатившись, я встал со стула и открыл входную дверь. Следуя какому-то странному наитию я обернулся. Увиденное едва не свело меня с ума. Мир позади меня стал исчезать, таять на глазах, словно свечка, которую поднесли к огню. Столики, барная стойка, посетители и даже симпатичная официантка… – всё растекалось, трескалось, тускнело. Настоящее становилось прошлым.
Из моей груди вырвался стон. Я закрыл глаза, чувствуя как влажные ручейки слёз стекают по щекам, и шагнул под дождь. Холодные капли падали с небес, пожирая на своём пути всё, до чего они прикасались. Мир вокруг переставал существовать с каждой каплей и ничто не могло остановить его гибель. Теперь уже ничто.
– Я ведь говорил, что уже слишком поздно. – Он стоял под дождём и улыбался.
– Это последний мир, который ты уничтожил! В следующий раз тебе не победить. Я не дам тебе победить. Слышишь! Я не дам…
* * *
Я проснулся. За окном шёл дождь. Его капли отбивали на карнизе какую-то незатейливую мелодию. Я вылез из-под одеяла и поёжился – в квартире было прохладно. Но не смотря на это, я подошёл к окну и распахнул его. Капли дождя тут же брызнули мне в лицо и я улыбнулся. Этот дождь не имел ничего общего с тем дождём, который был во сне. Этот дарил жизнь.
Я высунулся в окно, подставив голову под холодные струи воды. Внизу, суетясь и спеша укрыться от дождя, суетились люди. Какая-то молодая пара, обнявшись, смеялись, стоя под дождём и отбросив в сторону зонтики. Хозяин кафе, расположенного на противоположной стороне улицы, шёл к молодой паре, неся в каждой руке по чашке. Даже на таком расстоянии я чувствовал запах горячего шоколада и искреннюю благодарность, исходящую от подростков.
Я закрыл окно и застыл от ужаса. На стекле, багровыми буквами свернувшейся крови застыла надпись, которую я, вестник апокалипсиса, больше всего боялся увидеть.
– Нет, только не в этот раз. В этот раз всё будет иначе. Пока жив вестник, будет жить и то, что грядёт за ним. В этот раз я успею. – я достал из кармана тупой ножик и, полный решимости довести дело до конца, посмотрел на надпись.
Аккуратными багровыми буквами было написано: «Этот мир – следующий»
«Для человека нет трагедии страшнее,
чем встреча с тем, в кого он так истово верит»
Горячий ароматный кофе обжигал горло, мягкие блинчики с нежно-малиновой начинкой казались безвкусными, и даже проходящая мимо официантка с пышными бедрами и красивым лицом, не вызвала у меня никакого интереса. Мир для меня словно померк, износился, укрылся за пеленой безразличия и апатии.
Я через силу запихал в себя последний блинчик, так и не распробовав его вкус, запил всё горячим кофе и позвал официантку.
– Что-нибудь ещё будете заказывать? – спросила она, подходя к моему столику и виляя своими шикарными бёдрами - законным предметом её гордости. Я лишь отрицательно помотал головой и попросил счёт. Она положила мне на стол бумагу с указанной суммой и, не дожидаясь оплаты, двинулась к другому столику с посетителями.
Расплатившись, я встал со стула, открыл входную дверь и вышел на улицу. День выдался, как на зло, пасмурным. Природа, словно сошедший с ума художник, стёрла с лица земли все яркие краски, отдавая предпочтение серому и его оттенкам. Серым было всё – тротуар, мостовые, флигели домов, закоулки улиц, одиноко стоящие деревья… Даже редкие прохожие, спешившие по своим делам и не замечавшие происходившее вокруг, казались серыми, безликими. Они, словно призраки, проносились мимо меня, и я не смог запомнить лицо ни одного из них, как не старался.
Громыхнуло. Из низких свинцовых туч, окутавших пеленой всё небо, упали первые капли дождя. Словно ведомые чьей-то рукой, они срывались с неба и падали на голову, скатывались по волосам, текли за шиворот, от чего по всему телу пробегала дрожь.
Я побежал. Впервые за свою бесконечно долгую жизнь я запаниковал, перестал понимать, что происходит вокруг. Вернее, я единственный знал, что происходит и именно поэтому сошёл с ума. Я мчался, не разбирая дороги. Я сметал на своё пути все попадающиеся мне преграды. Несколько раз я, кажется, падал, но снова поднимался и бежал. Бежал, пока хватало сил. Бежал, словно за мной по пятам неслись все демоны преисподней, которая не существует. Я знал это наверняка. Потом я упал и закашлялся – грудь ходила ходуном, лёгкие горели огнём и, казалось, что они вот-вот лопнут от того количества воздуха, который я старался вдохнуть в себя. Ещё никогда в жизни я не хотел так сильно пить, как сейчас. Я запрокинул голову и подставил своё лицо мелкому дождю, пытаясь глотнуть хоть немного живительной влаги, но он, словно нарочно, обходил меня стороной и те редкие капли, что падали на моё лицо, только дразнили меня.
Кое-как поднявшись с колен и пошатываясь, я двинулся к стоящему неподалёку одноэтажному домику, чья архитектура явно не вписывалась в общую картину окружающего мира. Мира, принадлежавшего небоскрёбам и хай-тек технологиям. Мира, в котором уровень медицины был столь высок, что люди научились обманывать смерть. Мира, в котором верили в науку, а не в богов.
Двери дома были деревянными, краска на фасаде истлела, облупилась, обнажая местами первозданную наготу стен. Флюгель на крыше так заржавел, что даже резкие порывы ветра не могли сдвинуть его ни на дюйм.
Я подошёл к двери и прикрыл глаза. Постоял немного, решаясь на поступок, после которого обратного пути уже не будет и, взявшись за ручку, толкнул дверь. Она медленно открылась, издав громкий, но приятный скрежет металлических петель и обнажая передо мной внутренне убранство дома. В широкой гостиной со старым деревянным паркетом, пожелтевшими от времени и местами отклеившимися обоями, стоял Он. Его длинные, слегка кудрявые волосы стекали ручьями по плечами, из одежды на нём был просторный белый балахон, босые ноги были обуты в кожаные сандалии – именно таким его чаще всего изображают на фресках. А ещё он улыбался – улыбался не искренне, пусто.
– Ты всё таки пришёл?! – сказал Бог.
– Вот уж не ожидал тебя ещё раз увидеть.
– Ты ведь сам заманил меня сюда. К чему весь этот цирк? – я почувствовал, что начинаю злиться.
Он примирительно поднял руки.
– Проходи. Не стой на пороге. Дождь скоро доберётся и сюда.
Я зашёл в зал. Наверное, не съешь я сегодня так мало, меня бы вырвало. Всё убранство помещения вызывало отвращение и страх. С потолка свисала старая электрическая люстра, которая вышла из моды несколько веков назад и в которой горела такая же старая цокольная лампа. Стены были завешены коврами, рисунки на которых стёрлись много веков назад. Что на них было изображено во времена их создания - я даже не рискнул бы предположить. Один пол был достоин уважение – чёрные мраморные плиты были плотно подогнанными друг к другу, от чего создавалось впечатление, будто стоишь над бездной. Но даже его красоту портил лежащий на нём ковёр из искусственной ткани и ассиметричным, аляповым рисунком. Если бы тот, кто изготовил этот ковёр, всё ещё был жив – я бы убил его собственными руками.
«Хозяин» дома остановился позади меня.
– Ну как тебе? – небрежно спросил Он, первым нарушая затянувшееся молчание.
– Скверно.
– Всё это было создано не моими руками, а руками людей. - как бы снимая с себя вину, сказал Бог.
– А кто создал людей?
Он промолчал.
– Ты пришёл посмотреть, как я уничтожу мир или решил помочь мне? – снова, нарушая тишину, произнёс Бог.
– Ты зря волнуешься, я прекрасно справлюсь и сам.
– Вообще-то я пришёл, чтобы сказать, что я передумал.
Он снова рассмеялся, но на этот раз громко, искренне.
– Ты знаешь, сколько людей приходило ко мне с подобной просьбой? Десятки, сотни… И знаешь, скольким я отказал? Всем. Так почему ты должен быть исключением?
Я почувствовал, как разочарование наполняет меня. Не то, чтобы я сильно надеялся, что Он согласиться переиграть сценарий, вернуть время вспять или просто сделать всё так, как было до этого. Нет. Но так хотелось верить, что за эти тысячелетия он хоть немного изменился. Стал более… человечнее.
– То есть я не смогу тебя переубедить?
– Нет.
– Будь я проклят, если не смогу тебя остановить! – срываясь на крик, сказал я.
– Ты уже проклят. – резонно заметил Он.
От досады я стиснул зубы и достал из кармана тупой перочинный нож. Этот нож был не для него – убить его ржавым куском железа получилось только в одном мире. Здесь он эту оплошность не повторит. Этот нож был для меня.
– Зачем тебе спасать этот мир? Ты уничтожил их так много, почему именно этот? - создатель сегодня был не в меру словоохотлив.
– А ты не думал, что я мог просто его полюбить? – рукоять ножа в руке стала тёплой. Я чувствовал, как начинает потеть ладонь. Нужно было решаться, пока он не успел остановить меня.
– Любить?! Чушь. Ты не можешь любить. – Он злился. Впервые.
– Ты снова путаешь меня с собой. Но в отличие от тебя, я когда-то был человеком. А кем был ты?
Раскат грома прозвучал внезапно. Дом задрожал, стены заходили ходуном, с потолка осыпались куски штукатурки.
– Уже поздно - дождь приближается. – сказал Бог.
– Разве ты не слышишь?
Я слышал. Чувствовал. Каждой клеточкой своего тела я ощущал, как стираются границы реальности. Как мириады живых существ исчезают, стираются с лица земли, будто они не существовали вовсе. Я слышал предсмертный крик каждого из них. Их голоса, полные безнадёжности и ужаса, звучали в моей голове, и я готов был на всё, лишь бы это прекратилось.
– Я готов заплатить за жизнь этого мира.
– Чем? – кажется, Бог искренне удивился.
– Разве не ясно? – я саркастически посмотрел на него.
Я впервые увидел, как улыбка исчезла с его лица. Стёрлась, будто её там никогда не было, а её место заняла гримаса отвращения и удивления.
– Ты не посмеешь! – от его крика меня едва не разорвало на части. Из ушей и носа потекла кровь, сердце едва не выпрыгнуло из груди. Если не сейчас, то потом будет уже поздно.
– И всё же я рискну. – я улыбнулся и резким движением вскрыл себе горло тупым ножом.
Последнее, что я слышал – это скрежет металлических петель и глухие удары капель моей собственной крови на холодные мраморные плиты.
* * *
Горячий ароматный кофе казался напитком богов, мягкие блинчики с нежно-малиновой начинкой были выше всяких похвал, а проходящая мимо официантка с пышными бедрами и красивым лицом, вызывала во мне страсть или даже похоть.
Я с наслаждением доел последний блинчик, запил всё остатками восхитительного кофе и позвал официантку.
– Что-нибудь ещё будете заказывать? – спросила она, подходя к моему столику и слегка наклонившись вперёд, раскрывая вырез своей кофточки, которой скрывала довольно аппетитную грудь. Я улыбнулся и подмигнул ей. Она понимающе кивнула и положила мне на стол бумагу с указанной суммой, на которой мелким, едва разборчивым почерком был написан номер телефона и фраза «буду свободна после восьми» и, не дожидаясь оплаты, двинулась к другому столику с посетителями.
Расплатившись, я встал со стула и открыл входную дверь. Следуя какому-то странному наитию я обернулся. Увиденное едва не свело меня с ума. Мир позади меня стал исчезать, таять на глазах, словно свечка, которую поднесли к огню. Столики, барная стойка, посетители и даже симпатичная официантка… – всё растекалось, трескалось, тускнело. Настоящее становилось прошлым.
Из моей груди вырвался стон. Я закрыл глаза, чувствуя как влажные ручейки слёз стекают по щекам, и шагнул под дождь. Холодные капли падали с небес, пожирая на своём пути всё, до чего они прикасались. Мир вокруг переставал существовать с каждой каплей и ничто не могло остановить его гибель. Теперь уже ничто.
– Я ведь говорил, что уже слишком поздно. – Он стоял под дождём и улыбался.
– Это последний мир, который ты уничтожил! В следующий раз тебе не победить. Я не дам тебе победить. Слышишь! Я не дам…
* * *
Я проснулся. За окном шёл дождь. Его капли отбивали на карнизе какую-то незатейливую мелодию. Я вылез из-под одеяла и поёжился – в квартире было прохладно. Но не смотря на это, я подошёл к окну и распахнул его. Капли дождя тут же брызнули мне в лицо и я улыбнулся. Этот дождь не имел ничего общего с тем дождём, который был во сне. Этот дарил жизнь.
Я высунулся в окно, подставив голову под холодные струи воды. Внизу, суетясь и спеша укрыться от дождя, суетились люди. Какая-то молодая пара, обнявшись, смеялись, стоя под дождём и отбросив в сторону зонтики. Хозяин кафе, расположенного на противоположной стороне улицы, шёл к молодой паре, неся в каждой руке по чашке. Даже на таком расстоянии я чувствовал запах горячего шоколада и искреннюю благодарность, исходящую от подростков.
Я закрыл окно и застыл от ужаса. На стекле, багровыми буквами свернувшейся крови застыла надпись, которую я, вестник апокалипсиса, больше всего боялся увидеть.
– Нет, только не в этот раз. В этот раз всё будет иначе. Пока жив вестник, будет жить и то, что грядёт за ним. В этот раз я успею. – я достал из кармана тупой ножик и, полный решимости довести дело до конца, посмотрел на надпись.
Аккуратными багровыми буквами было написано: «Этот мир – следующий»
- 1
